Я покивала, подтверждая его слова, а мужчина резко посерьезнел.
— Я и впрямь расстроен, — повторил он.
Что ответить, я не знала, поэтому ляпнула первое, что в голову пришло.
— Почему у тебя все еще этот платок? — потянулась я к мужчине и легко вытянула ткань из кармашка. — Помнится, ты рьяно негодовал, когда Виктор навел чары на твой зеленый, — я потрясла платочком, словно желая сбросить с него тем самым сиреневый окрас, такой ненавистный Велору.
— Это не чары, — поспешил недовольно парировать брюнет. — Всего лишь иллюзия. И негодовал я вовсе не по этому поводу.
Я хохотнула: «По мне что чары, что иллюзия… Одно и то же!».
— И что же было причиной твоего негодования? — спросила я, совершенно не надеясь услышать ответ.
— Это показалось Виктору забавным — устроить цирк, пометив нас, чтобы гостям было веселее и проще нас вычислить, — нервно дернул плечом он.
Мне Виктор показался довольно приятным, я и помыслить не могла, что он, «перекрашивая» платки, имел какие-то скрытые мотивы. Я удивленно уставилась на Велора.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты разве не ощущаешь эти взгляды? Не слышишь шепот? — вопросом на вопрос ответил мужчина. — Всех вокруг забавляет наша с тобой беда. Кто-то смеется, кто-то презрительно корчится, а это, — брюнет выдернул платок из моих пальцев, — это лишь подтверждает равнодушие и высокомерие Виктора и всех остальных. Для большинства ты кусок мяса, а я неудачник, которого угораздило… — Велор рыкнув, скомкал лиловый кусочек ткани и горячо процедил. — Но, знаешь, Лиза, мне все равно!
Я сидела как громом пораженная. Я привыкла, что отношение ко мне семьи Лайн-Этор, в большинстве случаев, уважительное и трепетное. И понять, что здесь мне не рады, и более того, что для многих здесь присутствующих я шут гороховый, а вместе со мной и Велор, было неприятно.
— Но ты говорил, что к людям ныне относятся терпимо, — смущенно напомнила я.
— Таковых здесь немного, — холодно ответил мне Дракула, а я мученически вздохнула.
— Нужно было мне дома остаться, — тихонько проговорила я, понимая, что авторитет Велора стремительно падает по моей вине.
— И позволить такому шикарному платью пропасть? Еще чего! — засмеялся брюнет.
Он легким движением встряхнул платок, и тот как по мановению волшебной палочки снова стал зеленым.
— И кстати, — приподнял указательный палец мужчина. — Это была иллюзия, а вот это… — он легко встал и выловил цветочек орхидеи из гирлянды на стене.
Велор вложил его в мою руку, которую тут же нежно заключил, словно согревая, в свои широкие ладони. Пару секунд он пристально и с некоторым напряжением глядел на цветок, что-то шепча.