— Это частная… — воспротивился Юджин, но второй, что все еще напряженно оглядывался по сторонам, не выдержал.
— Отныне дом и все его содержимое принадлежит Алерису Второму и Федеративному государству в частности, парень, — значок с серебристой змейкой сверкнул в лучах тусклого, покрытого пеленой туч солнца. — Так что дай-ка пройти.
«Дознаватель!» — так и охнул Юджин, но тут же вновь принял грозный вид и навалился на дверь с другой стороны.
Если уж к кому и идти с повинной, так только к своим. А не к этим серым червям. Все же дознаватели до липкого пота странные господа. Поговаривают, они даже семей не заводят. Не то запрещено у них это, не то их странность до того пугающая, что женщины от них с криком бегут.
Но сбором сплетен Юджин никогда не занимался. Потому и знал о коллегах из отдела дознания всего ничего.
— Парень? — с недоумением уставился на Юджина дознаватель, встретив сопротивление. — Отойди.
Юджин, не владея собой, навалился сильнее, и захлопнул-таки дверь. Щелкнул запор. Кулаки забарабанили в дверь с удвоенной силой.
«Тёмные», подерите… Ха! А ему начинала нравиться эта фраза! Она словно облегчение приносила.
Вновь крики и стук. Сердце так и встало в груди, а к горлу подкатила тошнота.
— Что я творю? — Юджин выдохнул, впившись пальцами в длинный чуб. — Так нельзя…
Нельзя. Это верно. В нем проснулась магия, а значит он теперь — враг государству. Враг всем, кого он любит и знает. Сам себе враг.
— Трус! — зло выплюнул Юджин и потянулся к двери. — Стойте! — уже громче добавил он. — Я сейчас отворю!
Стук прекратился.
Унять дрожь было сложно. Сложнее лишь справиться с замками.
…Первый щелчок.
Сейчас все и решится.
…Второй.
Может, дознаватели его сразу убьют? Хорошо, если так. Зато без мучений. Только вот матушку жаль. И отца. Он подвел их. Всех подвел.
Юджин обернулся напоследок. Из прихожей хорошо были видны сталактиты сосулек, через которые, будто через прутья камеры, виднелся уголок кофейного столика со злосчастным письмом для эльфийки.
Сдаться сейчас или сперва довести дело до конца? Что важнее, долг или совесть?
В дверь снова ударили.
— Парень, открой! — голос у дознавателя мягкий, будто свежее коровье масло. — Мы не причиним тебе вреда, только войдем.
— Здесь может быть опасно, — вторил другой. — Открывай!
Юджин выругался, коря себя за секундную слабость, и решительно дернул ручку замка. Рука дрогнула, механизм крякнул. Неужто заело? Быть такого не может!
Юджин с опаской оглянулся на кольцо, подозревая, что дело не чисто.
«Растяпа!», — сверкнул серебряный огонек и явственно прозвучал в ушах чей-то разочарованный, обиженный голосок. Юджин вытаращил глаза.