Тайны прадеда. Русская тайная полиция в Италии (Пичугина) - страница 61
В мемуарном очерке Колосова сквозит высокомерное отношение автора к местному населению, представленному им в весьма отрицательных тонах как эксплуататоры русских беженцев (неожиданно и странным образом обеспеченных). Согласно мемуаристу, колония существовала обособленной сосредоточенной жизнью, культивируя свою замкнутость: политэмигранты, полагая население лигурийского берега слишком бедным, примитивным и испорченным, не обращали на него особого внимания. Заметим, что единственный из русских, который сошелся с местной девушкой и женился на ней, — это герой книги Алексей Савенков. О нем и вообще о русской агентуре Колосов, к сожалению, ничего не рассказывает, лишь вскользь назвав имя Савенкова. А мог бы рассказать многое…
Прошло более века после тех событий.
Кавийцы тянут невод с уловом
Благодаря семейной истории Валентины Пичугиной теперь о русских вспомнят не только на знаменитом Капри, но и в Лигурии.
Приложение
Очерки о русской колонии в Кави-ди-Лаванья
Под редакцией М. Г. Талалая
Борис Зайцев
Борис Константинович Зайцев (Орел, 1881 — Париж, 1972) считается одним из последних значительных представителей Серебряного века. Участник студенческих волнений, после Первой русской революции и до начала Мировой войны он преимущественно жил в Италии, которую глубоко полюбил. В 1922 г. эмигрировал из советской России, первоначально в Германию и Италию; с конца 1923 г. — во Францию, где провел всю оставшуюся жизнь.
Кави-ди-Лаванья, где писатель жил в 1907–1911 гг., навсегда осталось для писателя любимым итальянским селением. Сюда он вернулся и во время своей «второй эмиграции». Именно Кави выведено как безымянная «деревушка у Sestri Levante» в романе «Дальний край» (1912). Действие рассказа «Вечерний час», написанного тоже в 1912 г., целиком происходит в Кави: рыбачий поселок назван здесь Барассо, но Кави узнается легко по известным чертам. В романе «Путешествие Глеба», написанном в 1934–1937 гг., это лигурийское местечко названо как Барди [29].
Публикуемый ниже очерк был включен автором в сборник «Италия» (1923).
Riviera di Levante [30]
Всю ночь ветер выл. Да шумело море, шумом тяжким, мощным. Как полны эти звуки! Они все насыщают. Но приятны. Нравится их безначальность, бесконечность. Вечность. Распахнувши ставни, видишь крыши итальянские, под черепицею; балкончики, веревки для белья; деревья в садиках и огненные апельсины; вдали же насыпь железнодорожную — за нею море. «Mar grosso»[31], — скажет Мариэттина, девочка лет пятнадцати, нам услужающая. Значит, ветрено, море надулось, нахохлилось; ухает без перерыва мягкою тяжестью волны о берег.