Было что-то еще в его поступке. И пока я не могла ухватить суть, почему он так поступил. Лишь нечто убийственно-болезненное крутилось на границе сознания. Может быть… Он защищал меня от сложного знания, не говоря о своей второй ипостаси. А может, раз и навсегда решил защитить меня от себя? Разочаровался, что я могу полюбить его, и дал мне свободу и возможность спастись?!
Может быть так? Иначе зачем говорить мне о праве просителя…
От этого становилось еще больнее.
Может, мне стоит бежать обратно? Отринуть гордость, страх и умолять его о прощении? Но я лишь крепче держалась за холку волка. Вернусь — и что? Он снова прогонит меня…
Я должна вернуться с порталом! Или погибнуть. И пусть думает, убить меня, взять портал и попытать счастье еще раз. Или принять меня обратно. Наверное, так… Хотя, похоже, теперь мои действия сильно зависели от того, что решит волк…
Спустя два часа непрерывного бега — и откуда у них силы берутся! — мы оказались в лесу. Край покружил среди огромных деревьев и зарослей кустарников. И вдруг остановился возле небольшого родника, бежавшего по камням. Лег, предложив слезть. Я перекинула ногу, встала и охнула — все же сильно отсидела попу. Что-то с этим нужно делать. Долгое путешествие верхом на волке может оказаться слишком утомительным…
Край прямо в волчьей ипостаси склонился над родником и вдоволь напился воды. Потом перекинулся, стянул с себя блузу и обильно полил свой мощный торс холодной водичкой. Красивый он все же мужчина! Только вот сердце эта красота трогает мало… Я подошла к роднику, зачерпнула ладонью воды и тоже попила.
— Присаживайся, — с улыбкой сказал Край и указал на камешек рядом с родником. — Расскажи мне, Тая, что произошло. Нам это необходимо… Ты ведь приняла мою службу.
Приняла, да, подумала я. На свою беду. А вслед за этим со злорадством подумала: все, Гордейн, сейчас я впервые расскажу всю правду о тебе. Интересно, выгнал бы меня Альберт, если бы я успела рассказать ему?!
Я открыла рот… И вдруг оказалось, что рассказывать почти нечего. В общих чертах Край и так понимал ситуацию. А сказать про зеркало и Гордейна, которые стояли в центре происходящего, я просто не могла. Стоило мне попытаться произнести его имя, упомянуть зеркало, и все, что с ними связано, как… язык безвольно повисал во рту и воздух застревал в горле. Я бессильно смотрела на Края и ловила ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
— Тебе сложно об этом говорить? — тихо и вкрадчиво спросил волк, не так поняв мое состояние.
Я закивала:
— Да, Край, ты знаешь, тут есть еще кое… — хотела обойти сложный момент, может, он будет задавать вопросы, и я смогу ответить, навести его на нужные мысли. Но воздух снова застрял в горле, и я растерянно заморгала.