...Еще с 1921 года шла речь о том, чтобы создать отдельный орган, координирующий работу военной промышленности. После нескольких попыток (механизм управления государством еще только отлаживался) в апреле 1938 года такой орган появился. Известно о нем очень мало, но даже то, что известно, заставляет затаить дыхание: вот это монстр!
И ведь молчали о нем историки, до последнего времени молчали!
Кто же в реальности ведал милитаризацией промышленности, ее мобилизацией и прочими военно-экономическими вопросами? Кто принимал решения? Да те же, что и всегда! И пусть нас не обманывает чехарда комитетов и комиссий — они решали чисто оперативные задачи.
Леннарт Самуэльсон в своей книге «Красный колосс» пишет[155]:
«Проблемой, которой не удалось избежать, было смещение функций главных ответственных органов, поэтому делались неоднократные попытки разграничить чисто военные решения (НКВМ или Реввоенсовет), национальное планирование (Госплан), организацию и мобилизацию промышленности (ВСНХ). Но в любом случае, кому бы не принадлежала постановка вопроса, большинство из них рассматривалось и решалось de facto на Политбюро. В наиболее важных случаях Политбюро, от имени Центрального Комитета партии, принимало собственные постановления по обороне. Поскольку всё, что касалось обороны, имело гриф „совершенно секретно“ и выше, считалось неприемлемым знакомить с этими решениями Политбюро даже Центральный Комитет, то есть формально высший выборный орган ВКП(б). Этот факт стоит особо подчеркнуть, так как в существующей литературе часто делаются ссылки на открытые, „подчищенные" постановления ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров (СНК) по вопросам обороны. Реальные же решения в полном объёме остаются вне поля зрения историков до сих пор. Дело в том, что эти решения Политбюро доводились до сведения по частям: каждый руководитель знал лишь свои, стоящие непосредственно перед ним задачи и сведения, необходимые для их выполнения. Строгое соблюдение принципа „need to know" (надо знать — англ.)...»
Короче говоря, когда за дело взялись всерьез, то решения принимала все та же команда, а до прочих они доводились, как говорят военные, «в части, их касающейся». (Ну, а поскольку в информировании всего ЦК была заинтересована разве что иностранная разведка, то его и не информировали.) Мозговой центр Советского Союза находился в сталинском кабинете, его решения оформлялись постановлениями различных властных структур, время от времени он выбрасывал протуберанцы в виде комитетов или комиссий, создаваемых под конкретную задачу. Задачи менялись — соответственно менялись и структуры. Какие-то прекращали свое существование буквально через несколько месяцев, какие-то держались годы и годы. Советское правительство искало организационные формы методом проб и ошибок — и кто его осудит? Кто осудит — тот явно никогда не нащупывал дорогу ночью в незнакомом месте, вооружившись лишь карманным фонариком. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны...»