Как они могли действовать? Тухачевский, находясь под арестом, дал подробные показания, в том числе собственноручно написал так называемый «План поражения». Документ этот состоит из двух частей. Первая часть, «стратегическая», опубликована — в ней маршал подробно и не слишком сложно, применяясь к уровню следователей, рассказывает о сценарии будущей войны, как выглядит предполагаемый театр военных действий и почему при данном расположении наших войск СССР обречен на поражение. В 1941 году такая подстава на стратегическом уровне едва ли была возможна — в Кремле очень внимательно следили за действиями военных. Но вот что касается второй части показаний, то описанная там деятельность не отслеживаема в принципе (пока не сработает, конечно — но когда сработает, поздно предохраняться).
Опубликованный «План поражения» заканчивается следующей фразой: «Показания о вредительской работе будут изложены мною дополнительно». «Вредительская работа» — это, говоря современным языком, саботаж. Мелочь, вроде железного болта, но если этот болтик сунуть в шестеренки огромной машины... И вот эту, вторую часть показаний, не видел никто и никогда. А очень жаль — возможно, там нашлось бы много знакомого по сорок первому году.
Наряду с обычным раздолбайством, в хронике июня сорок первого иной раз попадаются примеры поведения командующих разных уровней, выходящие за рамки обычного советского бардака – за который, если он не выходил за разумные пределы, в Советском Союзе не арестовывали н уж тем более не расстреливали.
Пример образцового бардака дает нам Прибалтийский военный округ.
В ночь на 22 июня командующий округом Ф. И. Кузнецов, получив «директиву № 1», разослал приказы по подведомственным соединениям и... укатил в 11-ю армию, ни слова не сказав о полученной директиве даже своему заместителю. Когда в Ригу, где находился штаб округа, начали звонить малость обалдевшие командиры частей с просьбами объяснить, что происходит, как отличить провокацию от войны, стрелять в немцев или не стрелять — то никто из находившихся в штабе ничего толком не мог сказать. Командующего тоже почти сутки не удавалось сыскать — в принципе было известно, где он находится, вот только выловить его никак не получалось.
Вот в такой обстановке встретил войну Прибалтийский фронт. Однако генерала Кузнецова никто и не думал арестовывать, он прошел всю войну, то снижаясь до начальника штаба армии, то поднимаясь до заместителя комфронта. Всю дорогу его ругали за отсутствие организаторских способностей, пока в 1948 году не отправили, наконец, в отставку. Ну... так «не каждый в армии Глазенап».