Мальчик был так потрясен совпадением, что едва не лишился чувств. Эта удивительная встреча, над водой, под безоблачным небом… нет, здесь не обошлось без вмешательства высших сил. Ошалевший Дюла рванулся девочке навстречу и едва не сбил ее с ног, но в последнюю минуту затормозил, вцепившись рукой в перила. Девочка перепугалась, а Дюла, очутившись в непосредственной близости от нее, так растерялся, что скорчил совершенно нелепую рожу.
— Ой! — пролепетал он, бессмысленно уставившись в нежное личико, осененное розовой тенью зонтика, но потом спохватился и отвесил девочке самый изысканный поклон, призвав на помощь весь свой театральный опыт: — Пардон.
Девочка совершенно растерялась от неожиданности. Ее тоже поразила эта случайная встреча. И, кроме того, смутила пестрота Дюлиного костюма. Дюла в свою очередь никак не мог оправиться от потрясения.
— В Уйсегед идете? — кое-как выговорил он наконец.
— Да, — девочка опустила ресницы.
— А я как раз оттуда. — Дюла попытался улыбнуться.
— Я к бабушке иду. — Девочка шевельнулась, словно прося дать ей дорогу.
— А сами вы не из Сегеда?
— Из Сегеда.
— Я потому спрашиваю, что вы не по-сегедски говорите.
— Меня мама отучила. А вот папа, тот по-сегедски говорит, совсем как крестьяне, — прошептала девочка.
— А я в Задунайском крае родился. И матушка оттуда родом… В Алфёльд мы позже переехали, я уже в школу ходил… Так и не смог привыкнуть…
— Вот как… — Девочка потихоньку обошла Дюлу и двинулась к Уйсегеду.
Дюла на мгновение растерялся, но тишина и одиночество придали ему храбрости, он догнал девочку и пристроился рядом.
— Я провожу вас на ту сторону.
Девочка ничего не ответила.
— Красивая у вас сестренка, — Дюла сделал еще одну отчаянную попытку завязать разговор.
— Откуда вы знаете?
— Я же видел ее тогда, на качелях. Хорошенькая, беленькая такая… А глаза — темно-карие.
— Как вы все запомнили…
— Ну а как же.
— Она хорошая девочка. Послушная. — Разговор постепенно сходил на нет.
— Я так и подумал. Это сразу видно, — медленно проговорил Дюла, лихорадочно соображая, что бы еще сказать, и чувствуя в голове ужасающую пустоту. Девочка разговора не поддержала, они брели по мосту в полном безмолвии. Тишина растягивалась, как паутина, опутывая их все больше и больше. Стук девочкиных каблучков звучал насмешкой, хорошо еще, что теннисные туфли бесшумны. Вниз по течению плыли длинные плоты. Дюла подумал, не поговорить ли о плотах. Но что о них скажешь? И кому какое дело до плотов? Молчание тяготило его, он уже подумывал, не отстать ли потихоньку от девочки и больше не видеть ее никогда. Но тут ему пришло в голову, что не худо бы представиться — вдруг да поможет делу.