— О, Мицуго, — возле губ Торды появились две злые морщинки, — не за подлость, не за цинизм ты ударил этого парня. Нет-нет. Если бы тебя возмутила лишь низость захмелевшего от униформы подонка, ты бы высказал ему все, что о нем думаешь, обозвал бы его последними словами, опозорил, заставил бы покраснеть… Пощечина же, Мицуго… пощечина говорит о том, что ты ревновал его к Вере.
Беззвучно, про себя я стал было искать аргументы, чтобы поспорить с ним, — и незаметно заснул.
На вечерней заре пришел лейтенант Исаев и сделал мне укол. Потом сел рядом, глядя на дальние вышки и держа на сгибе моей руки ватный тампон.
— Вы как писатель известны в Венгрии?
— Нет. Я еще не писатель. Лишь сейчас начинаю серьезно думать об этом. Впрочем, несколько моих стихотворений опубликованы.
— Жена есть?
— Будет, если вернусь.
— Значит, кто-то вас ждет. Это хорошо. Это вам скорее поможет, чем я.
— Как-то не очень я верю, что сигналы, которые одна душа посылает другой, могут оказывать лечебный эффект.
— А я верю.
— Приятно, товарищ доктор, что вас интересует литература.
— Когда-то я тоже хотел стать писателем. Но знаете, я с таким благоговением отношусь к нашим великим классикам, что в конце концов отказался от этой идеи. У нас многие сейчас злоупотребляют письменным словом. Стать писателем в наше время легко. Немножко ловкости, немножко ума. К сожалению, государство у нас очень активно поддерживает писателей. Кстати, однажды я это заявил при свидетелях. Тогда меня во второй раз разжаловали в солдаты…
— Завтра вы придете сделать укол? — спросил я, не найдя что сказать.
— Надеюсь, — рассмеялся маленький хрупкий врач и объяснил: — Видите ли, то, что я вас лечу прямо тут, во дворе, против правил. В этом можно усмотреть нарушение. К счастью, я не обладаю способностью всегда находить в жизни правильные решения.
Он сложил инструменты в сумку.
— Спите нормально? — спросил он, щелкнув замком.
— Да. Иногда даже просто лежу, без сна, а в то же время как бы сплю. Смотрю на что-нибудь, а мне кажется, это сон.
— С болезнью это не связано. Такое бывает с каждым. Даже с людьми здоровыми.
— Вы торопитесь, товарищ доктор? — схватил я его за руку, когда он поднялся.
— Сегодня дел у меня очень много. И не ел я с утра, кажется. Надо что-нибудь поискать перекусить.
Он взял сумку под мышку и, не оглядываясь, помахал мне рукой. Больше я никогда не видел его.