Не прошло и получаса, как Аннушкина фигурка показалась вновь. В правой руке по-прежнему был зонтик, в левой — маленькая корзинка. Дюла одним махом взлетел на насыпь и стал ждать, застенчиво, почти униженно глядя на Аннушку. Поравнявшись с ним, девочка остановилась.
— Вы еще здесь? — удивилась она.
— Да. Я подумал, провожу вас обратно через мост.
Девочка, не шевелясь, смотрела на него.
— На кого вы учитесь? На певца? — неожиданно поинтересовалась она.
Самое время было во всем сознаться. Подходящий момент. Ничего он не сказал — только смотрел на нее, не отрываясь.
— Или, может, на комика? — девочка окинула взглядом Дюлин костюм.
— Еще не знаю. — Дюла обиделся.
— И ваше имя будет стоять в афишах, как Золтана Короды или еще чье-нибудь?..
— Да, — Дюлу все несло и несло.
Солнце светило уже не так ярко. Над мостом порхнул легкий ветерок.
— Как, вы сказали, вас зовут? — спросила Аннушка.
— Дюла Торш. — Мальчик почувствовал себя глубоко разочарованным. Выходит, она даже имени его не запомнила.
— Красивое имя. Запоминается, — рассудила Аннушка, однако было видно, что она тут же снова его забыла. Потом она улыбнулась. Улыбка была легкая и воздушная, совсем как ее имя. Лучик, промелькнувший под розовой тенью зонтика. Как промелькнул, так и исчез. Девочка пошла вперед.
Дюла последовал за ней. «Такая уж она есть», — думал он и больше не сердился. Ее капризы даже чем-то нравились ему. В эту самую минуту он разгадал загадку Короды и понял, почему тот облекся в латы. Это открытие придало Дюле уверенности, за явным Аннушкиным безразличием вдруг померещилось нечто совсем иное. Давешнее холодное прощание он объяснил присущей ей стеснительностью.
Дюла шел бок о бок с девочкой и с надеждой заглядывал ей в лицо. Даже молчание его не смущало. Уверенность в том, что он завоевал Аннушкино сердце, крепла с каждым шагом.
Девочка остановилась.
— Дальше не ходите.
— Почему?
— Так. Не ходите, и все.
— Вы это серьезно?
— Серьезно.
— И встречаться вы со мной больше не хотите?
— Нет.
Мальчик беспомощно окинул взглядом Тису, мост через Тису, летнее небо. Аннушка поправила корзинку, явно чего-то ожидая. Дюла не мог понять, чего она хочет. Чтобы он повернулся и пошел обратно в Уйсегед? Чтобы попросил за что-то прощения? Но за что?
— Послушайте, дайте мне вашу корзинку. Я ее понесу.
Девочка попятилась.
— Оставьте меня в покое. Ладно? — в голосе ее звучала обида.
— Не дадите?..
— Нет. И не подходите ко мне, если увидите на улице.
— Аннушка…
— И не называйте меня Аннушкой.
— Я рассердил вас?
— Нет. Просто вы мне не нравитесь.
— Неужто я такой противный? — мальчик горько усмехнулся.