— Ай-да, Емец, ай-да сукин сын!
Я был в восторге. Нравится мне подход к жизни у людей Слащева! Каждый раз удивляюсь их выходкам. Где он берет таких? Чутье у него, что ли?
— А много денег — это сколько?
Генерал назвал сумму. Усмехаюсь.
— Хороший купец. Дешево сторговался. В общем так, Василий Васильевич, подготовьте мне бумаги на производство этого Емца в подполковники. Ну, и орден ему, само собой.
* * *
КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. НАБЕРЕЖНАЯ. 6 (19) августа 1917 года.
— Устал?
— Соскучился очень.
Я зарылся носом в ее волосы, вдыхая ставший родным запах.
— Твои волосы пахнут короной.
— Я не сомневаюсь. Думаю, мои прежде локоны пахли лучше. Царские обязанности требуют значимого.
Улыбаюсь.
— Я тебя люблю, мое солнышко.
— И я тебя.
Мы все еще говорили на веселой смеси русских и французских фраз, хотя Маша старательно учила язык и делала все, чтобы скорее войти в полноценную роль Императрицы Всероссийской. Я ее щадил, и когда видел, что она очень устала, говорили исключительно на французском, мы же не на протоколе в конце концов, зачем я буду ее мучить? Хотя она и очень старалась. Я бы так не смог.
Закат бросал свои лучи на водную гладь. Мы стояли, глядя в багряные оттенки. Романтика.
— Как дела на фронте? Я чувствую, что все хорошо.
Усмехаюсь краешком губ.
— С чего такая уверенность?
— Ты не в штабе, а со мной.
Хмыкаю.
— Удивительно, но, действительно, все довольно хорошо. Все бомберы отбомбились, немецкие и прочие крейсера потоплены в Стении, армия Каледина прорвала фронт и движется вдоль черноморского побережья, опрокидывая один форт за другим. Многие форты либо заняты отрядами Слащева, либо выведены из строя. Армии Брусилова просто вспороли оборону 1-й османской армии. Я надеюсь на то, что в ближайшие два-три дня наша армия сможет устранить османскую армию, как серьезную силу в европейской части между нынешней болгарской границей и Босфором. И представь забавный случай, капитан ССО Емец просто купил у турок три моста через Марицу!
— Купил? Серьезно?
Я рассказал эту историю и мы с Машей рассмеялись.
— Миша, этого капитана ведь ты наградишь?
— Разумеется. И награжу, и уже подписал его производство в подполковники.
— Правильно.
Мы некоторое время помолчали, глядя вдаль и слушая плеск волн у наших ног.
— А что тебе снилось сегодня?
— Что?
— Когда я тебя разбудила, ты буквально вскричал: «О, нет. Такой сон!»
— Ах, это…
Я лихорадочно размышлял. Вообще, с этим всем что-то делать было явно надо, ведь я могу думать о чем угодно и шифроваться, как угодно, но я не Штирлиц, а скорее радистка Кэт, и во сне или спросонку могу брякнуть все, что угодно. Как это и произошло сегодня. Да, и, извините, вряд ли умная девочка Маша не замечает каких-то несоответствий или странностей в моих действиях и даже мыслях. Пусть мои генералы и прочие сановники молчат, но… В конце концов они же не спят со мной, а Маша спит.