— Всё могёт быть, — проворчал Рвач, всматриваясь кротиными глазками в чащу. — Я говорил князю — обождать надо...
— Во! Да ты ж сам его на эту затею и надоумил! — удивился Ермолай.
Рвач поморщился:
— Сам-то сам, только я хотел сперва лес прочесать и татей если не выловить, то хоть спугнуть, а князю неймётся.
— Артамон! — позвал Ермолай десятника. — Скачи к Олегу Ростиславичу и скажи, чтоб дома пока сидел. Неспокойно тута.
Десятник ускакал, а Ермолай с двадцатью дружинниками углубились в лес и действительно обнаружили неподалёку примятую траву и отпечатки конских копыт.
— Тута они, — покачал головой Ермолай. — И много. Но кто? Люди Александра?..
Это не были люди князя Александра. Это Демьян Шумахов, отчаянная башка, с пятью разбойниками Кунама следили за приготовлениями к казни Веры. Воргольцев было много, и Демьян уже просто не знал, что предпринять, тем более что их присутствие в лесу обнаружили. Расстроенный, он хотел даже поразить стрелой Рвача, но Тяпка остановил.
— Только испортишь всё! — сказал сын атамана. — Они перенесут казнь в детинец, и тогда девке точно конец. А если нагрянем всем отрядом, раздавим их как клопов.
— Поехали! — вскочил в седло Демьян. — Лишь бы успеть...
Известие Артамона напугало Олега Воргольского.
— И много их? — побледнел он.
— Не знаем. Мелькают иногда в кустах.
— Скачи обратно и скажи Ермолаю — пусть выяснит, сколь их, и доложит мне сам.
— Батя, и я с тобой! — заканючил малолетний княжич Ярослав.
— А я никуда ещё не еду. Вишь, гонцы доносят, что там опасно. Хотя... хотя, пожалуй, пора уже и тебе к опасностям привыкать.
— К чему привыкать? — вошла в палату княгиня Авдотья.
— К походной жизни пора привыкать Ярославу! — раздражённо бросил князь.
— Но он же ещё дитё! — всплеснула руками Авдотья.
— Пращур наш, Святослав Игоревич, в четыре года с древлянами воевал. Поэтому и покорились ему булгары с Итиля, хазары, дунайские болгары. Византия горела у него под ногами, трепетали царьградские кесари и печенежские ханы. Он покорил многие языки Кавказа...
— И сгинул молодым! — добавила княгиня.
— На всё воля Божья. Завтра или сегодня ночью я возьму с собой Ярослава.
До этого князь вовсе не собирался брать сына в лес. Но жена раздражала его, и Олег решил поступить наперекор ей.
— Иди-ка отсель, Авдотья, и не встревай в мужской разговор, — строго сказал он. — А Ярослав пускай останется, пора ему к крови привыкать.
Авдотья посмотрела в глаза супруга и, увидев в них тупую непреклонность, всхлипнула:
— Пропадёт ить и второй сын!
— Не пропадёт. Я с ним буду.
Княгиня, едва сдерживаясь, чтоб не разрыдаться, поспешно вышла из палаты.