— О своей личной пользе я не беспокоюсь. А беззащитный люд в обиду не дам!
Харалдай долго молчал. Наконец вздохнул:
— Ты слишком благороден, князь. Слишком прямодушен. Как бы тебе эти благородство и прямота боком не вышли, до несчастья не довели.
— От несчастий никто не может заслониться, — развёл руками князь. — А вот перед Богом и перед своей совестью нам всем отвечать придётся.
Харалдай распорядился освободить пленных, а Александру сказал:
— И всё-таки ты неправ. На всякой войне берут полон, а ты отнял у нас законную добычу.
— Хватит с вас и награбленного добра, — возразил князь. — А с полоном одна морока.
— Ладно, я ухожу. Мне тут больше делать нечего.
— Постой! Отпразднуем победу!
— Нет, как бы чего дурного не вышло. Мои бахадуры возмущены и могут взбунтоваться! А резни с твоими людьми я не хочу. Нам лучше побыстрее в Орду вернуться.
— Ну, как знаешь, дело твоё, — согласился князь. — Может, ты и прав.
И Харалдай, сухо простившись с недавним союзником, сел на коня и во главе своих воинов покинул Воргол. Но по дороге в Орду татары всё-таки захватили в плен несколько десятков зазевавшихся и случайно оказавшихся на их пути липчан. Кстати, Харалдай ещё в Ворголе узнал, что у одного русского витязя имеется татарская полонянка, и хотел возвратить её, но та наотрез отказалась. Тогда раздосадованный тысячник решил взять её силой, но, увидев ощетинившихся пиками русских воинов, передумал.
Когда татары скрылись из виду, князь Александр собрал на площади сожжённого города липчан и воргольцев и сказал:
— Люди! Вот стоим мы здесь, недавние враги, — а тот, кто затаил злобу, вероятно, и сейчас нас врагами считает, — но не мы начинали войну, хотя нам её пришлось заканчивать. Много крови пролилось в этой междоусобице, но я хочу её прекратить. Для этого потребуются большие жертвы... Нет, не людские, — поспешно добавил князь, заслыша ропот воргольцев. — Казнить никого не будем, а кто виновен, тому перед Богом отчитываться. Мы больше не хотим крови, но... — Князь помолчал. — Но я решил, что Ворголу боле не быть! — В толпе снова зашумели. — Тихо! Я не всё сказал! Так вот, городу Ворголу и Воргольскому княжеству больше не бывать...
— А где же нам жить, княже? — растерянно крикнул молодой ворголец.
— Повторяю: я не всё ещё сказал! — поднял вверх руку Александр. — Княгиня Авдотья пускай едет в Рыльск, там её родовое княжество. Ежели пожелает, может, царь татарский ярлык ей даст на Рыльское княжение. И ежели кто из бояр, или слуг её, или других людей пожелает остаться с княгиней, дорога в Рыльск им тоже не заказана. А тем, кто хочет тута остаться, я предлагаю возродить Ёлец. Там фундамент от старой постройки, сожжённой ещё ханом Батыем, лежит, на нём можно снова возвести кремник. А князем у вас я думаю посадить своего сына Даниила...