Аристарх замолчал. Притихла и вся команда. Прошли без приключений Юрьев-Повольский, затем вотчину бывшего Великого князя Владимирского Андрея Городец, потом Нижний и наконец причалили к берегу Волги напротив Кстова.
— Осторожней там, — посоветовал соратникам атаман. — Нагрянем к Никодиму, как снег на голову.
Сильные, выносливые и смелые ушкуйники без особого труда преодолели изгородь Никодимова двора, быстро обезоружили сторожей и ворвались в хоромы.
Их встретили напуганная челядь и уже взрослый сын Никодима Епифан.
— Вы что ломитесь в мою дверь?! — визгливо закричал Епифан.
На шум прибежала заспанная жена Никодима Прасковья и, угадав Порфирия, заломила руки:
— Что ж ты делаешь, разбойник? Раз мужа нету, так думаешь, за нас некому и заступиться, бесстыжая твоя душа?!
— А где он? — буркнул Порфирий.
Прасковья побледнела, слёзы градом хлынули из глаз.
— Не прикидывайся, душегуб! Небось по твоей милости к праотцам ушёл!
— Как к праотцам? — оторопел атаман.
— Так! Твои ж отщепенцы, Фома да Козьма, сбили его с толку! — рыдала вдова. — Какого-то князя Никодимушка искать подался, да там и сгинул, сердешный... Уж девять дней справили, сороковины подходют!
— Во дела-а, — удивился Порфирий и, немного помявшись, спросил: — А Козьма с Фомой больше не объявлялись?
— Не было их, поганцев, — всхлипнула Прасковья.
— Ладно! — повернулся Порфирий. — Тута нам делать больше нечего, пошли в Керженец.
— К Трофиму сперва загляните! — крикнул вдогонку ушкуйникам Епифан. — Батюшка прежде к нему ходил, а потом в Керженец. И Козьма с Фомой, может, щас у него.
— У Трофима? — замер атаман.
— А что тут такого?
— Да нет, ничего... Ты уж прости, Епифан, и ты, Прасковья, — извинился Порфирий. — Простите, Бога ради...
— Ну? К Трофиму? — когда сели в ушкуй, спросил Аристарх.
— Не знаю, — нерешительно покачал головой атаман. — При чём здесь Трофим? Неужто и он, змей, с этими татями повязан?
— Не, ну Епифан же намекнул, — пожал плечами Варфоломей.
— Ладно, — после недолгого раздумья согласился Порфирий. — Идём к Трофиму...
Обратный путь волнам навстречу был хотя и привычным, но тяжёлым. Природа уже клонилась к осени, потянули холодные северные ветры, да и быстрое течение... Гребцы прилагали немалые усилия, чтобы преодолевать все надводные и подводные препятствия. И наконец ушкуйники причалили к берегу возле посада Юрьева-Повольского.
...Трофима застали в трапезной, и по разинутому рту, багровости щёк и выпученным глазам было ясно, как он рад появлению старого знакомца.
— Не ждал? — усмехнулся Порфирий.
Трофим вроде бы очнулся, медленно давясь, проглотил слюну и заикаясь молвил: