— Ты христианин?
— Да. Ранше несториана, много монгол — несториана, тепер православная крестил... Ладна, хватит болтала, за дорога смотрел нада. Поехал в уст Сосна, там поглядет будем, тут нет никакая враг...
Дозорные подстегнули коней и от острой луки Дона направились к устью Сосны. Миновали пепелище Ахматовой слободы, Тешев лес и оказались на левом берегу Дона напротив места впадения Сосны. Осмотрели всё вокруг — никого.
— Тихо, — вздохнул Епифан. — Пора бы и потрапезовать.
— Молч! — шикнул на него Кезинер и, сняв шапку, прислушался.
— Да вроде ничего не слыхать, — пожал плечами Аристарх.
— Молч! — опять цыкнул Кезинер. — Конь скачет дорога Пронска. В наша сторона. Пырай, быстра Дон перехватай, а мы тута ловим...
Кезинер снял с седла аркан, Пыряй ускакал назад к берегу Дона, а Аристарх с Епифаном спрятались в кустах по обе стороны дороги. Сам Кезинер остался на дороге, и скоро на ней показался одинокий всадник. Он всё время оглядывался, видимо опасаясь погони, и совершенно не мог предположить, что опасность впереди, а когда увидел её, было уже поздно. В воздухе просвистел аркан, и всадник кувырком покатился по снегу. Он не успел даже вскрикнуть, как на него навалился Епифан. Подбежал Кезинер, и пленника скрутили по рукам и ногам, в рот засунули тряпку. Аристарх же поймал за узду перепуганного коня.
— Хорош добыч! — довольно усмехнулся Кезинер.
Пленник сначала мычал, брыкался, но скоро угомонился.
— Знаешь его? — спросил Аристарха Епифан.
— Лицо вроде знакомое, но... Нет, не припоминаю. Может, пронский бирич?
— Пырай все казмака знал. Можа, эта врага, — заявил Кезинер.
Скоро на шум прискакал Пыряй и, бросив взгляд на полонённого, сразу же сказал:
— Савелий, казак.
— Наша?
Пыряй пожал плечами:
— Да теперь уж не знаю, наш али татарский. Но в лагере у нас казаковал, это точно.
— А вдруг его кн... атаман Даниил куда послал? — почесал затылок Епифан.
— Атамана сказала всех по дорога забирала и к нему! — отрезал Кезинер. — Епифана, лажи его на кон и поехала лагер. Тама с нима атамана говорила будет, а мы свой дела сделала...
Епифан перевалил Савелия через седло его же собственного коня, привязал покрепче и потрусил в лагерь.
А Кезинер с Аристархом и Пыряем остались нести дозорную службу дальше.
— Принимай добычу! — крикнул Епифан, въезжая в лагерь.
— Где это ты его подцепил? — подошёл Тяпка.
— На дороге, вот где.
— Давай туда, — указал Тяпка на избу князя. — Кто таков? Наш?
— Пыряй говорит, наш, Савелием зовут.
— А ну-ка я сам отведу его, — стащил за ворот пленника с коня Тяпка, разрезал путы на ногах и вытянул кляп. — А ты поищи Руса. Топай, скотина! — треснул он по спине Савелия.