Сначала он вырвался было вперёд, но, заметив, что Кирилл не поспевает и может запалить коня, приостановился. Поехали шагом; за полночь, лошадям по колено, перешли Пальну и к утру были уже на берегу Красивой Мечи. Когда переходили эту реку, то чуть не порешили Рвача. Ребята просто забыли, что он под конским брюхом. Вспомнили, когда сами окунулись в ледяную воду.
— Кирюха! — заорал Пантелеймон. — Быстрее! Рвача утопим!
Кирилл ахнул и вытянул коня плетью. На берегу Рвач начал надсадно кашлять, закатывать глаза. Пантелеймон выхватил из-за пояса кривой нож и обрезал путы. Пленник с ёком шмякнулся об землю. Парии схватили его за ноги и приподняли. Вода с пеной и содержимым желудка хлынула из носа и рта предателя.
— Жить будет, — бросив его, буркнул Кирилл.
— Кто... будет жить?.. — пробормотал Рвач.
— Вяжи его! — опомнился Пантелеймон. — Вяжи скорей!
— Не трусь. — И Кирилл снова стал связывать пленника, приговаривая: — Ожил, змеиное отродье, очухался!
Рвач заголосил:
— Да что ж вы делаете, холопье пле!.. — Но ему заткнули рот тряпкой.
— Привязываем теперь к твоему коню, — сказал Кирилл, — мой устал. А ехать осталось меньше. Леса теперь будут дремучее, пробираться придётся узкими тропами. С Пронского шляха мы уже сошли, дальше можем и на разбойников набрести.
— Кунам-то у князя Александра, поди, в друзьях, — ухмыльнулся Пантелеймон.
— А что, в этих местах один Кунам разбойничает? — возразил Кирилл.
— Да не один, — пожал плечами Пантелеймон, — но сильнее Кунама нету. И я слыхал, что тех, кто Александровых людей трогает, Кунам отыскивает и вешает на деревьях.
И приятели поехали к Пронску, цепляясь за ветки и обдирая ими лицо и руки. Больше всех досталось беспомощному Рвачу. Связанный, он скоро был весь в крови.
«Пущай помучается, изверг!» — зло подумал Кирилл и, поглядев вокруг, уже вслух молвил:
— Кудай-то мы не туда едем. Ты смотри, Пантюш, тащимся встречь закату, а надо чуть ли не в обратную сторону.
— Какое-то сельцо! — увидел за деревьями первые дворы Пантелеймон. — А вон и речушка...
— Ну, речушка, — стал вспоминать Кирилл, — это Вязовка. И где-то недалеко должен быть Дубок. Но это, кажись, не Дубок... Вон бабы из реки воду берут, давай спросим.
Перебравшись через Вязовку и опять малость искупав Рвача, Пантелей догнал женщин. Остановился возле последней — и обомлел: такой юной и свежей красоты он не видал отродясь. Только через несколько мгновений обрёл дар речи:
— Скажи, красавица, куда мы попали?
Девушка улыбнулась, отвернула лицо и, прикрыв кончиком платка рот, хихикнула:
— В Ярославы, вот куда!