Свобода и права человека — вот о чём говорил солдатам Ян. Может, стоило добавить к этому ещё и «жизнь»? Но когда Ян подумал обо всём, что уже сделал и что, по всей вероятности, сделает в будущем, он понял, что никак не может произнести этого слова. Чем же он занимается? Есть бесчисленное множество вещей, которые важнее, чем приказывать убивать и разрушать на поле боя.
— И вам не кажется, что это было непозволительное высказывание? — спросил чей-то скрипучий голос.
Этот голос напомнил Яну некоторых учителей в Военной академии, чьи глаза загорались, когда они ловили учащегося на ошибке. Словно кошка, облизывающаяся, глядя на добычу.
— А? Вы так считаете?
Председатель комитета обороны, должно быть, чувствуя дискомфорт из-за несогласия Яна уступить им, подпустил строгости в голос:
— Вы — солдат, обязанный защищать своё государство. В столь молодом возрасте вы уже носите звание адмирала. Вы командуете флотом, численность солдат в котором сопоставима с числом жителей большого города. Так почему же вы не находите непозволительным, когда человек, находящийся в вашем положении, публично произносит слова, унижающие государство, демонстрируя при этом презрение к своим обязанностям и вызывая падение морального духа подчинённых?
«Сейчас тебе в первую очередь нужно терпение, чтобы вынести весь этот абсурд и тщеславие», — подсказывал Яну здравый смысл, но этот внутренний голос становился всё слабее и слабее.
— Если позволите, господин председатель… — произнёс Ян, изо всех сил стараясь контролировать голос. — Я думаю, что то моё заявление было необычайно точным. Государства не делятся как клетки, чтобы создавать личностей. Это личности с независимой волей собираются вместе, формируя государства. И потому ясно как день, что является главным, а что второстепенным для демократического общества.
— Ясно как день, значит? А я вижу это немного иначе. Государство имеет ценность, делающую его необходимым для людей.
— Правда? Но люди могут прекрасно жить и без какого-либо государства, а вот государство не может существовать без людей.
— Я… Честно говоря, я шокирован. Вы говорите как какой-то анархист!
— Это не так, господин председатель. На самом деле, я вегетарианец… хотя и забываю об этом, стоит мне только увидеть вкусный кусок мяса.
— Адмирал Ян! Вы хотите оскорбить следственную комиссию?
Ощущение опасности в голосе Негропонти усилилось.
— Вовсе нет. У меня не было подобных намерений, — разумеется, такие намерения у него были, но открыто заявлять об этом всё же не стоило.
Ян замолчал, не оправдываясь и не извиняясь, а председатель комитета обороны, похоже, потеряв нить своих обвинений, продолжал смотреть на него, плотно поджав свои толстые губы.