– Я не такой, – печально заявил я и попробовал пустить слезу. Слеза не выдавилась, но моя физиономия стала похожа на лицо Пьеро из фильма «Золотой ключик».
– А какой вы? – настороженно поинтересовалась Камилла.
– Я… я люблю смотреть на закаты и рассветы, люблю музыку Вивальди, я люблю держать в руках розы, а не автомат… не знаю, как сказать… я люблю готовить и читать любовные романы… я не такой, как все мужчины, а эти женщины пользуются моей природной застенчивостью и… даже бьют иногда… – к моему удивлению, одновременно с последней фразой у меня по щеке скатилась слезинка. Герда действительно иногда колотила меня, пытаясь научить своим шаолиньским приемчикам.
– Как бьют… Максим… но вы же умеете драться, я это точно знаю. Вы сломали челюсть морскому пехотинцу, здоровенному мужлану… – растерянно пробормотала Камилла.
– Я не могу поднять руку на женщину… а лейтенанту… я научился драться, пытаясь защитить себя от этого жестокого мира и несправедливости, от черствости и бессердечности. Это броня, с помощью которой я защищаю свою душу. Я и стреляю из-за этого, а потом… потом долго прихожу в себя… – прошептал я и, вытащив платок из кармана, кокетливо промокнул слезы под глазами.
Точно, во мне умер гениальный актер – это я вам авторитетно заявляю. Видели бы вы сейчас мою морду.
– Максим… вам, наверное, тяжело… я сочувствую вам, может, мне поговорить с этими женщинами… вы совсем не такой, как остальные… – Британка выглядела растерянной, и одновременно в ней проявилось что-то… что-то… Похотливое, что ли? Что?
– Не говорите им ничего, а то моя жизнь превратится в ад, и они… они еще изнасилуют меня… – дрожащим голосом сообщил я ей.
В принципе, это вечером и планировалось. Я старался не врать, ну… может, совсем немного.
– Как изнасилуют?!! – Камилла тяжело вздохнула и облизнула острым язычком свои губки. – То есть они принуждают вас к сексу? Втроем? Бьют? Плетьми… – ручка в руках девушки, легонечко треснув, переломилась пополам.
– Нет, но рано или поздно это случится. Я боюсь этого. Я не переживу. Почему нет милых, добрых, понимающих женщин…
– Есть, Макс, есть… – первый лейтенант Камилла Дженкинс вскочила со стула и, тяжело дыша, прижала мою голову в своей весьма пышной груди. – Я понимаю тебя, Макс, нам надо говорить, нам надо понять друг друга, я буду тебя защищать. Говори, говори…
– Я не могу поверить… – я судорожно старался высвободить свой нос из ложбинки между грудей. – Меня так часто обманывали…
– Ты поверишь!!! – ее руки вцепились мне в волосы, и я опять погрузился в лейтенантскую пазуху. – Я заставлю тебя поверить…