Шалукке сидела на берегу реки Тс под синими осинами, частично заслонявшими вид на усадьбу Фалý. Восстановив порядок в усадьбе, Риальто решил прогуляться и присоединиться к ней. Обернувшись, девушка заметила его приближение, но тут же вернулась к созерцанию реки.
Усевшись неподалеку, Риальто прислонился спиной к стволу осины и стал наблюдать за игрой темных бликов солнечного света на струящейся поверхности воды. Через некоторое время он повернул голову, изучая сначала деликатный профиль Шалукке, а затем изящные формы ее фигуры. Сегодня на ней были бриджи песчаного оттенка, обтягивающие в лодыжках, но свободные в бедрах, черные тапочки, белая блуза и широкий черный пояс. Темные волосы она перевязала красной лентой. «Когда-то, – думал Риальто, – она была Парагоном, образцом совершенства, „лучшей из лучших“, но кто об этом догадается теперь?»
Девушка почувствовала, что он ее разглядывает, и ответила вопросительным взглядом.
Риальто нарушил молчание: «Шалукке, дочь Зари, Фаруда! Что мне с тобой делать?»
Последняя из Парагонов снова обратила взор на реку: «Я тоже не могу понять – что мне с собой делать?»
Риальто поднял брови: «Невозможно не признать, что моя эпоха – последняя на этой планете – во многих отношениях кажется темной и тревожной. И все же ты ни в чем не нуждаешься, тебя не беспокоят враги, ты можешь делать, что хочешь. Что тебе не нравится?»
Шалукке пожала плечами: «Если бы я стала жаловаться, я показалась бы тебе капризной. Ты вел себя с безукоризненной вежливостью и обращался со мной достойно и щедро. Но я одинока. Я наблюдала за твоими разговорами с другими чародеями, и вы напомнили мне сборище крокодилов, тявкающих на грязевых отмелях реки Кайике».
Риальто поморщился: «И я тоже?»
Погруженная в блуждающие мысли, Шалукке проигнорировала вопрос: «Во дворце Восходящей Луны я была Парагоном, лучшей из лучших! Знатные господа спешили подойти, чтобы почтительно прикоснуться к моей руке. Струившийся вслед за мной аромат духóв вызывал тоскливые страстные вздохи; иногда я слышала за спиной приглушенные восклицания – насколько я понимаю, они означали восхищение. А здесь от меня все сторонятся, словно я худшая из худших! Никого не интересует, какой аромат я распространяю – духóв или свинарника. Я помрачнела, меня мучают сомнения. Неужели я настолько непривлекательна, бездарна и скучна, что все вокруг меня становится вялым и поникшим?»
Риальто поднял лицо к небу: «Нелепость! Химера! Сны наяву!»