— Бен, у нас отравление угарным газом, поэтому ты ничего не соображаешь сейчас, но поверь, надо убираться отсюда как можно скорее.
Казалось, он услышал меня. Я замотала тряпку вокруг его лица.
— Кажется, если я правильно помню, снизу температура ниже, так что придется ползти.
— Но ее вещи! Я не могу бросить их тут. Это же все, что у меня есть!
— Будет чудом, если мы сами не сгорим! — Я снова потрясла его за плечи.
Раньше я думала, что открытое пламя золотое и ослепительное, но в действительности огонь имеет в своей основе черноту, лишь подкрашенную и подсвеченную алыми и синими всполохами и оттого особенно непроглядную. А еще пламя оглушительно громкое, оно орет, ворчит, стрекочет, гудит, воет, как толпа на рок-концерте, подбираясь все ближе и ближе к самой любимой песне. Тряпка на лице превратилась в горячий компресс, но я не могла ее снять, иначе черный дым ринулся бы прямо мне в легкие.
Тропинка до ванной шла вдоль уже занимающихся перил, мимо коробок и банок и прочего хлама, которые завалили коридор до самого потолка. Я вспомнила про видеокассеты на ступеньках. Когда огонь доберется до них, дышать станет уже нельзя и мы умрем: даже не сгорим, не успеем, а просто захлебнемся собственной рвотой от удушья и паралича.
Я ползла как могла быстро, не чувствуя жара, стараясь не смотреть налево, где гуттаперчевое пламя ступенька за ступенькой подбиралось все ближе. Огонь шел по перилам и по потолку. Мы должны были опередить эти три луча, которые стремились навстречу друг к другу.
Мы уже почти достигли цели, когда я почувствовала пальцы Бена у себя на щиколотке. Я обернулась, он потянулся ко мне.
— Ты должна знать… — Но его слова затерялись в гуле.
— Что?
Пол под нами пополз куда‐то вниз. Пальцы Бена больно впились мне в лодыжку и потянули за собой. Я упиралась изо всех сил, стараясь тащить нас обоих вперед. Обернувшись, я прочла на его лице пугающую ясность мысли.
— Это сделал я. Я убил ее. Ее кровь на моих руках. — Викерс уставился на свою ладонь, словно она и правда была в крови. — Я помню, как она лежала мертвая, как я держал ее. — Он исступленно прикрыл веки.
— Что? — Мои слезящиеся глаза расширились от ужаса. — Что ты несешь?
— Смотри!
Он достал из‐за пояса кукую‐то тряпку и протянул мне. Я развернула ее. Это было твое платье, то самое, голубое, которое было на тебе в тот день. На лифе виднелось огромное бурое пятно. Кровь.
— Бен? — Я подняла на него взгляд.
Но тут пол под нами дрогнул и резко затрещал. Я попыталась схватить Викерса за запястье как раз в тот момент, когда под ним образовался огненный кратер. Массивные паркетные доски сначала вздыбились, а потом грузно опустились, охваченные пламенем. Скользкие пальцы вырвались из моей ладони, и тело Бена начало сползать вниз по наклонной без особого сопротивления. Его удерживало только твое платье, за которое он все еще хватался обеими руками. Но я должна была получить его: кровь — это улика, она ответит на все вопросы. С силой я дернула ткань на себя, но Бен был слишком тяжелым, он не слышал меня, тянул нас обоих вниз. Мои пальцы разжались сами, и я отвернулась.