— Согласен, — кивнул в никуда, он все равно этого не увидел. — Я здесь из-за Кристофа. Мы все выяснили, и он позвал меня сюда. Будь бы моя воля, Леннарт, я бы его давно уже увез от вас. И не переступал бы больше порог вашего гостеприимного дома. Особенно с учетом, как сильно вы печетесь о нашем расставании.
Мои слова все-таки заставили его очнуться. Мужчина разморозился и, подойдя к шкафчику, достал оттуда стакан, потом открыл холодильник и выудил бутылку с холодной водой. Но прежде, чем открыть ее, все же сказал:
— Давайте начистоту, Белов. Что вы хотите за то, чтобы отстать от моего сына раз и навсегда? Чтобы исчезнуть из его жизни?
Янссон налил в стакан воды и поднес его мне. Застыл, приблизившись, опять разгулялся глазами по моему телу. И, спустя несколько мгновений, с трудом сглотнув накатившую слюну, хрипло произнес:
— Можно?
— Что, можно? — спросил его, взяв стакан, пока отец моего беглеца не уронил его на пол.
— Дотронуться до… — мужчина показал пальцем куда-то в район моего торса.
— Нельзя, — я отказал как можно мягче, не хочу портить и без того плохие отношения с возможным будущим родственником. Возможным не потому, что я допускаю разрыв с Кристофом. Разрыва не будет. Никогда. Возможным потому, что мне все это порядком надоело, и я все-таки уговорю своего мальчишку уехать отсюда и сократить свое общение с принципиальным отцом до редких звонков по телефону. — Я принадлежу вашему сыну, Леннарт. И только ему. А вот тот, кому вы заплатили, за то, чтобы разлучить нас — Иван Ивантеев, не отказался бы вам дать себя потрогать за те же деньги. И поверьте, он очень красив.
— Он… он не такой, — выдавил из себя мой собеседник каплю правды.
— Не такой?
— Он красив, да, но в нем нет…
— Чего? — мне пришлось упереть ладонь в бок, чтобы хоть как-то изменить позу. Его жадные до мужского тела глаза уже порядком начали доставать. Вот если бы Кристоф так на меня посмотрел. Хоть раз… Он бы сделал меня самым счастливым.
— Силы, — рука Леннарта все же потянулась ко мне, — этой силы духа, упрямства.
— Остановитесь, Леннарт. Это уже крайнее неуважение к вашему сыну, — сказал достаточно резко, чтобы розовый туман в его глазах растворился. Я не собирался его бить. Ни в коем случае. Кристоф, не смотря на побои в детстве и обиды, очень любит отца и никогда мне не простит обиду родственника. Поэтому добровольно я никогда не сделаю и малейшего шага, чтобы хоть как-то рискнуть нашими отношениями.
Мужчина словно очнулся от гипноза. Наконец, нашел мои глаза и убрал свою руку в карман. Чуть покачался на месте с пятки на носок, и вернулся к тому разговору, с которого мы начали.