– Откуда эти твари взялись только? – неожиданно вставил старшина.
– А шут их знает…
Смирнов незаметно для себя самого начал жестикулировать, и рана снова разболелась. Он умолк и закашлялся.
А Павлов вспомнил, как его после двухнедельной переподготовки перевели с «Проспекта Победы» в штаб фронта на «Площадь Революции». Когда особи волнами пошли на штурм, он находился на сборном пункте, куда прибыли и призывники с «Проспекта Победы», «Торгового центра», и двадцать боевиков «Стража», всего сорок шесть человек. Последние, пока добирались по поверхности, потеряли больше половины личного состава.
Из глубин туннеля вынырнул Сафрон – подрывник группы, доложил:
– Товарищ майор, разрешите обратиться к старшему лейтенанту Павлову?
– Брось ты эту субординацию! – оборвал его Алексей. – Растяжки поставил? Молодец! Значит, пора вам…
– Алексей, давай хотя бы перевязку сделаю? – Старлей подошел ближе, собираясь помочь снять бронежилет.
– Отставить! Все, уводи людей. Много времени потеряли.
– Леха, не сдавайся! Я вернусь за тобой, перевязку сделай, а то крови и так много потерял…
– Хорошо, выполняй задачу и возвращайся.
* * *
Через несколько минут удаляющаяся группа, а вместе с ней тусклый свет, как последняя надежда угасающей жизни, скрылись из виду. Всего пять человек, подумал Алексей, из пятнадцати осталось только пять. «Где мы сейчас находимся? Сколько километров преодолели?» Смирнов продолжал задавать себе вопросы, ответов на которые не было. Туннель казался бесконечным. От центра города отошли уже километров на десять. Неужели ни одной станции? Только туннель.
– Какой же затхлый воздух тут все-таки, – произнес он вслух. – Старшина, ты жив?
– Пока жив, командир! Как сам?
– Слабею, сказывается потеря крови, хочется спать.
– Может, и к лучшему. Я вот совсем ничего не чувствую. Самое тяжелое – то, что душа не болит.
– Что ты имеешь в виду?
– Нет никаких чувств. Ни жалости, ни усталости, ни страха. Я как будто умер. Понимаешь, командир?
– Понимаю. Мы просто родились с тобой до войны и умерли еще в далеком две тысячи тринадцатом году. Новое поколение не существует, как мы, а живет. Они не видели мир другим. Мы видели. С ним и остались наши души. В него и вернемся после смерти.
В душе майора Смирнова все смешалось воедино. Усталость, обида за провал операции. Холод и пустота внутри. Он почувствовал приближающееся дыхание смерти. Выключив фонарик на цевье автомата, оперативник сполз с рельса, сел в воду и закрыл глаза.
– Аркаим! – как будто произнес кто-то шепотом в подсознании.
– Аркаим! – послышалось снова.