Илья Данилович Преображенский поднялся на сцену. За спиной директора школы и ученика были нарисованы мраморные колонны и двухстворчатая дверь. Директор поднял руку. Воцарилась мгновенная тишина. Петру даже показалось, что все присутствующие слышат, как стучит от волнения его сердце.
— Вот сейчас, Ларин Пётр, — сказал Илья Данилович звонким, зычным голосом, — когда ты прошёл все испытания, мы по праву можем считать тебя своим. Я рад, что не ошибся в тебе, когда зачислил в ученики нашей школы. Запомни: то, что ты преодолел сегодня, — это лишь маленькая часть тех великих испытаний, с которыми тебе ещё предстоит столкнуться в жизни. Я хочу верить и надеяться. Думаю, меня поддержат все собравшиеся в этом зале, что ты, Ларин Пётр, из грядущих испытаний выйдешь с честью, так же, как сегодня. А теперь аплодисменты нашему другу!
Все вскочили со своих мест, принялись хлопать в ладоши и поздравлять Петра.
— А ты молодец, Ларин Пётр, — услышал он голос Софьи Тумановой. — Из всех сорока четырёх учеников нашей школы ты единственный, кто ни разу не воспользовался волшебным фонариком. Давай-ка его мне, я отдам его Илье Даниловичу, ведь он может ещё кому-нибудь понадобиться.
Ларин передал фонарик Софье и, поддерживаемый Лёвой Морозовым и Соней Тумановой, направился к себе в комнату. Ему нестерпимо хотелось спать. Но перед этим надо было сбросить с себя порванную одежду, вымыться.
«Вода должна смыть всё плохое, что со мной произошло», — думал Ларин, становясь под упругие струи воды.
До свадьбы заживёт! — Исчезающие строчки. — Сорок трав и двадцать корней. — Букетик сухих осенних цветов. — Если нельзя заглянуть в будущее, то почему бы не заглянуть в прошлое? — Письмо и носовой платок. — Выигрывает тот, кто делает простые ходы. — Полнолуние — подходящее время для тёмных дел.
Окно в комнату было открыто настежь. Кровать Артёма Шубина аккуратно заправлена, но его самого в комнате не было. Ларин прислушался.
«Может, он в душе?» — предположил Пётр.
Но и в ванной комнате царила тишина, лишь иногда капли срывались с носика крана и звонко разбивались о дно умывальника.
«Я проспал занятия!» — испуганно подумал Пётр Ларин, выныривая из-под одеяла.
Он заметался по комнате, быстро умылся, почистил зубы. Оделся и схватил свой ранец. И только сейчас сообразил, что надел ту же одежду, в которой вчера путешествовал в волшебном мире, полном страха и ужаса. Одежда была целой. Но ведь он прекрасно помнил, что она вся была изорвана, а рукав футболки болтался на трёх нитках. Башмаки были тоже чистые, сухие и блестели — ни пылинки, ни соринки.