— А почему она?
— Да ходит тут, бродит, языком мелет. А баба-то злая, и глаз у нее недобрый.
Я пожала плечами. Если бы от каждой злой бабы начинали разваливаться дома, скоро бы ни города, ни деревеньки на земле не осталось. Доброта в число и моих-то достоинств никогда не входила.
— А вы кто такие будете? — вдруг очнулся говорливый мужик и с подозрением посмотрел на Весеня, который укачивал на руках ребенка.
— В гости ходили, — туманно ответила я. А то тоже в колдуны запишет, и не отопрешься, ведь со мной их трое.
— Что за баба-то? — громко спросил Лель, не желая развивать щекотливую тему. — Где живет? Как выглядит?
Я едва удержалась, чтобы не зашикать на него — втянет нас в беду!
— А вам на што? — насупился мужик.
Я мысленно присоединилась к нему в этом вопросе. Зачем нам знать, где живет и как выглядит какая-то злая баба?
— Ты что, старый, не видишь? Это детки с Калиновой улицы. Сдать им змеищу, да и дело с концом! — На крыльцо высунулась хозяйка двора и стала с грохотом выставлять за порог пустые ведра.
Мужик оглядел нас из-под мохнатых бровей.
— Я на охоту на ведьм не подписывалась, — прошептала я так, чтобы слышала только неразлучная троица.
— А у нас ведьмы и не водятся, — попытался успокоить меня Ратко.
Ага, я и поверила. То-то тут все о ней так ласково отзываются, дай только шанс — веток в костер под пятки мигом подкинут.
— Да что ты тянешь! Вон за тем углом живет она, господа волшебники. Дом с коваными воротами, — подтвердила мою догадку женщина с крыльца. — Варварой зовут. Ей уж полвека минуло, а в последнее время ходит павой в бусах и расписном платке!
Интересно, что бы она сказала о некой баронессе Зоненштадтской, которой минуло семьдесят и которая при этом не подумала отказаться от жемчуга и бриллиантов? Я посмотрела на женщину, мягко говоря, неодобрительно.
Неразлучная троица, не сговариваясь, развернулась в указанном направлении.
— Вы серьезно? — едва поспевала я. — Прямо вот совсем серьезно?
Почему-то было смешно и в то же время досадно. Парни поверили одной злоязычной бабе, которая клеветала на другую такую же, и теперь мы дружной толпой идем в неизвестном направлении.
Поневоле задумаешься о сглазе и колдовстве, когда на две ближайшие улицы и переулок всего один дом в приличном состоянии. Жилище старосты стояло как новенькое, будто только что срубленное, обтесанное и покрашенное. Забор дощечка к дощечке, тогда как соседний напоминал зубы во рту старика.
— Что мы здесь делаем? — продолжала канючить я. — Да еще младенца с собой притащили.
Хотя как раз ребенок за пазухой у Весеня вовсе не возражал против долгой прогулки, наоборот, мирно спал, только иногда слегка покряхтывая, когда волшебник перехватывал его поудобнее.