– Я чувствую твой взгляд, Эллен, – прохрипела Нелли незнакомым, измученным голосом.
Эллен промолчала.
– Не надо винить только меня. Да, я вспыхнула, но это ты облила меня бензином и поднесла спичку.
Эллен снова не ответила. Нелли какое-то время молчала, а потом подняла голову.
Взгляды девушек встретились.
– Мы вылечили друг другу душу, такое не забывается. Он никогда меня не забудет, никогда не оставит. Даже теперь. Он простит, я знаю. Он поймет. Мы нужны друг другу, как символ того, что все можно пережить, с любой болью можно справиться. У вас этого нет, и никогда не будет, потому что его раны затянуты. И это сделала я. Не ты. В его сердце есть мне место, как бы ты это ни отрицала. Я там навсегда.
Эллен медленно опустила голову, и ее волосы шторкой упали вниз. Теперь закрылась она. Ей нечего было ответить сопернице. Трудно отрицать, что Дима по-своему привязан к Нелли. Эллен не знала их прошлого и могла только догадываться, о какой боли говорит девушка. И Дима, и Нелли остались без родителей. Их убили. Наверное, эта их общая утрата, с которой они научились жить, справились вместе.
Но Дима сделал выбор, он выбрал Эллен. Нелли стоило его отпустить.
Раньше стоило. Теперь уже поздно для тех, чьи жизни сегодня оборвались.
***
Эллен не ощущала времени. Она подвергалась нападкам поглощения, корчилась от боли на досках, стиснув зубы.
Нелли больше с ней не говорила.
Вскоре железная дверь заскрежетала – Эллен напряглась. Она успела привыкнуть к личной тюрьме. По крайне мере, здесь было не так страшно, как там – в неизвестном будущем.
В темницу звонким эхом долетел девичий голосок, а спустя секунды перед камерой появилась его обладательница.
Эллен вздрогнула. Она не слышала шагов. Девушка будто бы прошлась по воздуху.
– Бедняжка, – зазвучал колокольчиком ее голос. Полный сочувствия, которого Эллен испугалась. В этих стенах оно казалось безоговорочно притворным.
Девушка осматривала Эллен большими глазами цвета газонной травы. Таким же ненатуральным был и цвет ее волос – ярко-красный, с черными кончиками, которые отчерчивали несколько ярусов экстравагантной прически и косую рваную челку. На груди красовалась ромбовидная подвеска с выгравированной буквой «Э». Брючный комбинезон того же газонного цвета, что и глаза, опоясывал широкий красный пояс. Красные туфли на высокой шпильке ярким пятном завершали образ.
– Нда-а-а, – протянула незнакомка. – Вставай, горе луковое. Пойдем тебя отмывать. Виктору Романовичу это явно не понравится.
На слове «это» девушка брезгливо скривилась.
Эллен не шелохнулась.