– А девчонка как? – спросила Леся, разглядывая какую-то изогнутую колбу.
– Не спасли, – отмахнулась женщина. – Вот и я говорю, что к чему? Хотела вчера пораньше уйти, а пришлось кровищу отмывать. Все, хорошая моя, – женщина загнула локоть Эллен и широко улыбнулась.
– Спасибо. Вы так добры, – серьезно ответила Эллен.
Толстушка прочувствовала яд, который был вколот в слова – ее улыбка сошла на нет.
После Леся проводила Эллен в ресторан, но ни Виктора, ни мамы там еще не было.
– Подождем, – сказала девушка и присела на место дяди.
Эллен обратила внимание на подвеску с буквой «Э», которую Леся теребила в руках.
– Что это?
– Это? Безвкусица, которой свет не видывал, – фыркнула девушка. – Блок. Он заряжен на поглощение энергии. Мы их носим, чтобы выброс энергии не был замечен приборами, которые улавливают сигналы по всей стране. После двадцати одного-двух можно без них. Мне девятнадцать, приходится тягать это уродство постоянно. И татушка, мне кажется, совершенно неинтересная, – с досадой поделилась она и продемонстрировала элитовский знак суммы за ухом.
«Как тавро», – подумала Эллен.
«Элита» – это стадо, которое бездумно шагает туда, куда ему велят. Хотя нет, скорее всего, стая. Стая шакалов во главе с медведем-гризли.
Когда двустворчатые двери распахнулись, Леся вскочила с места.
– Доброе утро, Виктор Рома…
– Свободна, – гаркнул дядя, и Леся заткнулась на полуслове.
Она чуть ли не бегом вынеслась из помещения. Эллен позавидовала такой возможности.
Виктор, не глядя на нее, снял пиджак и повесил его на спинку. Движения дяди были резкими, на лице вырисовывался гнев, поэтому Эллен замерла, боясь пошевелиться.
Он приказал подавать завтрак. Официанты засуетились.
Эллен испугалась больше прежнего. Неужели мамы не будет? Какой бы холодной она ни была, но с ней Эллен чувствовала себя под защитой.
Виктор бросил на нее колкий взгляд, и она покрылась мурашками.
– Уже слышала, что твой друг сбежал?
Эллен глубоко вдохнула.
– Разве это имеет значение? Ты бы все равно его отпустил. Ведь так? – дрожа от страха, спросила она.
Виктор усмехнулся. «Конечно, нет», – читалось в его безмолвном ответе.
– Я догадываюсь, кто приложил к этому руку, – со злостью сказал Виктор.
Эллен невольно сглотнула слюну. Тон дяди явно говорил о том, что организатор побега останется без этой самой руки, а то и головы.
Чтобы не злить Виктора еще больше, Эллен приступила к завтраку.
Вскоре двери распахнулись, и в помещение вошла мама. Вздох облегчения вырвался самовольно.
– Доброе утро. Простите за опоздание, – сказала она, поправив воротник на белой блузке.