Я отчаянно соображал, как поступить. Справа в проход между вагонами лезла тварь, которая не могла этого сделать лишь потому, что была слишком большой. Слева, из тамбура, на меня шло нечто, бывшее когда-то Денисом. Прямо напротив меня, пуская синие слюни и слегка перебирая собранными в щепотки пальцами, покачивался бывший Павел.
Рванувшись с места, я перепрыгнул через скамейку, выбежал в проход и понёсся к тамбуру, в который пыталась пролезть фиолетовая тварь. Подбежав к дверям, принялся раздвигать их. Удалось. Я торопливо пролез в проём и спрыгнул на снег.
Электричка чёрной полосой тянулась вдаль. Вокруг не было ни единого фонаря, ни единого дома, лишь луна освещала равнину, на которой мы остановились.
Утопая в снегу, я побежал в сторону леса, тёмной кромкой видневшегося вдали.
Исступлённо молился, чтобы мне хватило сил это сделать. «Главное добраться до леса, – думал я, – там спрячусь».
Позади меня послышались писклявые крики и хохот. Не останавливаясь, обернулся, и увидел погоню.
Десятки маленьких, напоминающих кошек, тварей, попискивая и похахатывая, бежали за мной, то и дело проваливаясь в снег. Несколько похожих на Павла и Дениса уродов, выпрыгнули из электрички и переваливаясь, двинулись в мою сторону.
Сердце колотилось в груди, дыхания не хватало, заболело в правом боку, и я замедлил темп.
Твари нагоняли меня.
Силы заканчивались, резь в боку стала невыносимой.
Я остановился, не в силах двигаться дальше и тут же, почти одновременно, ощутил удар в спину и укус в шею. Перед глазами всё закружилось, и я рухнул на снег.
Странно, но когда пришёл в себя, ни нога, ни шея не болели. Мне даже не было холодно.
Каким-то чутьём я правильно выбрал дорогу до ближайшего населённого пункта. Как добрался домой – не помню.
Открывая входную дверь, почувствовал жуткий, нестерпимый голод, который просто необходимо было срочно утолить. Мало того, голова в момент потяжелела, и мне стоило невероятных усилий удержать её прямо и сфокусироваться.
– Милый, – донёсся из ванной голос Юлии, когда я хлопнул дверью, – это ты? Ещё пять минуточек и я вылезу. Ты голодный?
– Да, – прохрипел я. – Я очень. Очень. Хочу. Жрать.
Три её возраста
Как нащупать ту тонкую грань между нежной неразделённой любовью и мазохизмом, и вовремя остановиться?
Неоднократно я давал себе зарок – не привязываться к людям вообще, к женщинам в частности.
Но это было до неё.
Я ласкал губы шёпотом, когда произносил её имя. Купался в сладостных снах – в них она была другой. Не той холодной грациозной самкой леопарда, что отвергала теплоту и нежность, нет, другой – отзывчивой и милой.