– А с чего ты взяла-то?! Ты что, блин, провидец? Знаешь, что мне надо?
– Не сердись, пожалуйста.
– Да какого хрена-то? Я, как дурак, билеты эти оформлял в агентстве, сейчас наплыв, очередь отстоял. Потом понимая, что опаздываю, цветы забежал купить… – и всё, и глаза в пол, и жалость сразу в ответ…
– Можно я тебе три вопроса задам?
– Конечно, Катюш. Можно.
– Как мою собаку зовут?
Молчание, шевеление губами, бесцельное, потерянное.
– А я тебе говорила. А какой у меня любимый цвет?
– Сиреневый?
– Зелёный, Слава.
– Ах да, точно…
– Ты меня как женщину… хочешь?
– Эээ… нет.
– Врёшь?
– Вру.
– Прости, Славк.
Кивнул, отвернулся, пошёл в сторону, сам поди не знает куда. И моросит ещё.
И захотелось позвать. Но ведь, прислушиваясь к себе, если по-честному – из жалости, из жалости захотелось. Не нужно. Так лучше. Наверное.
Она тогда напилась. Дома, в одиночестве, обнимая сеттера, подняв ему ухо, пела ему песни из старых советских кинофильмов. Она последний раз так напилась на выпускном в школе.
* * * * *
Решение созрело постепенно. Дикость его её не пугала. Она верила в то, что благодаря этому в неё начнут видеть личность. Небольшая пластическая операция, в результате которой она станет чуть менее красивой. Записалась по телефону. Пришла, объяснила. Направили к психологу.
Классический советский врач. На вид – лет сорок пять – пятьдесят. Халат белый, заметен недорогой костюм, седина на висках, очки в железной оправе, небольшая бородка. И так внимательно смотрел. Выслушал.
– Извините, нет.
– Что значит «нет»?
– То и значит. За этим идите в другое место. Я же могу вам прописать курс антидепрессантов и порекомендовать хорошую клинику. Всё.
– Почему?
– Потому что «красота спасёт мир».
Оторопь. Вот чего-чего, а этого она не ожидала услышать здесь.
И всё. И как-то по-детски. В голос. Не стесняясь.
А он голову склонил и смотрел на бумаги, разложенные на столе, на медицинские карты, на бланки.
И захотелось рассказать. Про то, как тяжело порой быть такой. Как некому рассказать об этом. Потому что женщины кивают головой, но думают «мне бы твои проблемы, дура», а мужчины стараются обнять, прижать к себе и чувствуется при этом не сострадание, а возбуждение и оттого больнее только.
Про то, что нет друзей. Про то, что страшно.
А он слушал, сжав губы. Она закончила, вытерла остатки слёз. Он посмотрел на неё внимательно.
– Хотите, я Вам прочитаю одну сказку?
– Что? – она подумала, что ослышалась.
– Сказку. Это не входит в мои обязанности. Но я подумал о том, что это может Вам помочь.
Она кивнула.
– Я сейчас найду её в Интернете. Подождите пожалуйста.