– Разница очевидна. В данном случае, – передразнила она меня.
Я замолчал. Эта ситуация начинала злить. Реально злить. К тому же я хотел спать.
– Ты что, не понимаешь, что мы не в городе, Серёж? Мы в лесу. Ночью в лесу, понимаешь? Ты и я.
Я молчал, смотрел на затухающий костёр.
– Ты перестал меня любить, Серёжа. Ты механически выполняешь обязанность. И то редко. Ты обязаловку из себя выжимаешь. Ты на сиськи мои уже года два стараешься не смотреть. И на попу мою целлюлитную. И на ноги мои, которые я эпилятором мучаю и думаю, Серёжа рукой проведёт и скажет: гладенькие какие, здорово. Я четыре вида духов сменила. Ты заметил?
Я молчал. Молчал и слушал.
– Я уже даже не мастурбирую почти, Серёж. Чувствую себя страшной, неприятной, мерзкой бабищей. Перелистываю женские журналы и думаю, твою-то мать, дуры молодые, цените ли вы свою упругую кожу, свои наливные груди, свои аккуратные попки? Понимаете ли вы, счастливые, что так будет не всегда?
Я молчал, играя желваками.
– Мне плохо, Серёжа. Мне только тридцать семь, а я чувствую себя старой. И я тебе скажу, почему так чувствую. Потому что я нежеланна. Понял?! – она снова повысила голос, – Нежеланна тобой, который меня когда-то так хотел, что аж трясся от возбуждения!
Молча я достал сигарету из пачки. Молча прикурил.
– У меня дряблые сиськи? Что ты глаза потупил?! Скажи, так?!
Я ни слов культурных ни находил, ни матершины даже.
Янка скинула куртку, стянула через голову толстовку, расстегнула рубашку, отшвырнула в сторону. В свете костра я увидел её грудь, очень красивую, аккуратную, не такую упругую как раньше, быть может, но всё же потрясающую. Как капельки. Две небольшие груди с торчащими на прохладном ночном воздухе сосками. Янка выкатила грудь вперёд, отчего та немного задрожала.
– Ну чего ты молчишь?! – Янка уже почти кричала на меня.
Я замер. Сон пропал. Мне захотелось подбежать к ней, покрыть грудь влажными, страстными поцелуями, раздеть совсем на этой мокрой траве и войти в эту женщину. Так, чтобы она сладким криком, не криком даже, воплем, огласила лес, прорезала эту ночь. Но я этого не сделал. Вместо этого я подбросил несколько крупных веток в костёр.
– Серёжа, у меня есть любовник, – как-то устало произнесла она, накидывая куртку на плечи.
Словно обухом по голове ударили, словно окатили ледяной водой из этого долбанного водохранилища. Я сглотнул и выдавил из себя:
– Давно?
Янка ответила не сразу. С минуту, наверное, молчала. По крайней мере, мне именно так показалось.
– Месяцев пять почти.
– Зашибись. Отдохнули на природе, ё-моё...