– Дай мне пива.
Я встал, послушно принёс жестяную банку. Янка с хлопком её откупорила, по стенкам банки потекла пена, проливаясь на землю. Запрокинув голову, моя жена сделала несколько больших глотков.
– Мы не занимались с ним сексом, Серёжа. Ни разу. Целовались, да. Было. И не раз.
Я представил свою жену в объятиях другого мужчины, который почему-то нарисовался мне молодым черноволосым красавцем. Стало больно. Очень больно. Так больно, что дышалось с трудом.
– Я полагала, что снова почувствую себя женщиной. Желанной женщиной. Которую вылизывать готовы. Понимаешь?
Я молча кивнул. Говорить было сложно. Ком в горле достиг нереальных каких-то размеров. Я чуть не задохнулся, пытаясь его проглотить.
– Так вот. Не получается у меня. Мне его жалко даже как-то. Чисто по-человечески.
– Он тебе нравится? – с каким-то мазохистским любопытством спросил я.
– Да. Очень. Он галантный. Рядом с ним я чувствую себя… нужной, Серёж.
Я чуть не плакал. Злился очень. Поймал себя на мысли, что хочу её ударить.
– А как же дочь наша? – как-то уж очень плаксиво, не по-мужски, спросил я.
– Её шестнадцать. Она уже не ребёнок. И вообще, при чём тут дочь?
Я промолчал. Возникла жуткая, щемящая сердце, пауза. Костёр разгорелся, освещая лицо Янки. Никаких слёз уже не было. Преодолев этот комок, проглотив его усилием воли, я спросил, сглатывая через каждое второе слово:
– Почему же… секса у вас… не было…?
– Сама не знаю. Возможностей много было. Я останавливала его. Он галантный, тактичный. Настаивал порой, но не чересчур. Если понимаешь, о чём я.
– Понимаю, – сказал я. Затем встал, взял себе пива, выпил сразу почти полбанки.
– Ты знаешь, Серёжа, это приятно. Приятно, когда тебя хотят. Так, что джинсы ему становятся малы не по размеру.
И тут во мне что-то щёлкнуло. Грохнуло. Взорвалось.
Я бросился на неё. Заламывая ей руки, завалил на траву. Рыча, словно волк, сорвал зубами куртку, жадными пальцами умудрился разорвать штаны. Впился языком во влагу. Пил её, словно сок берёзовый в молодости, пацаном в деревне. Пил и никак не мог насытиться. Она не стонала, нет. Не кричала. Она голосила, вопила, орала от наслаждения. Я кусал её грудь, сжимал горячими ладонями её прохладные бёдра, гнул её, изгибал, хватал за волосы, покрывая поцелуями губы. И те и эти. Вылизывал, словно пёс, словно дикое животное, не знавшее дотоле ни похоти ни страсти. А затем вошёл в неё. Нет, мать его! Ворвался! Сжимал в объятьях, с каким-то яростным остервенением бил тазом, выходил, ждал « Ещё…» и атаковал снова.
Внезапно, бёдра её сжали мои бока с невероятной силой, она прогнулась и хрипло застонала, метаясь на мокрой траве. Почти сразу после этого у меня закружилась голова от пронизывающего всё тело оргазма.