— Не по возрасту взрослому мужику в баре хлебать воду, — мрачно выдает Эммет, с интересом наблюдая за тем, как плещется по стенкам стакана алкоголь. Как только маленькие волны утихают, он еще раз ведет рукой вправо-влево, чтобы полюбоваться видом. На брата принципиально не смотрит.
— Этому «мужику» еще везти тебя домой, — дружелюбно отвечает тот, — а это добрых двадцать километров.
— А я предлагал жить в гостинице в центре…
— При наличии дома?
— В пригороде.
— И что?
— Такси проблематично найти…
Эдвард улыбается. Не поворачивается, как ко всем остальным, влево, чтобы улыбнуться, а так, без лишних телодвижений. Его морщинки, как и улыбка, вызвавшая их, всегда слева. А огоньки в его глазах чуть-чуть, совсем каплю, но придают Каллену-младшему хорошего настроения.
— Твое такси прибыло, — тем временем парирует Эдвард, допивая оставшуюся на донышке бокала воду, — велите ехать, барин?
— О ради бога, только давай без этих русских штучек, — Эммет зажмуривается, с отвращением помотав головой, — сегодня я хочу быть простым пьяным американцем.
Он достает сигарету. Он щелкает зажигалкой. Он с удовольствием, наплевав на испепеляющий взгляд брата, затягивается. Вип-столики тем и хороши, что за ними разрешено курить.
— А ты..?
Но договорить Эдвард не успевает. Мелькнувшая рядом тень внезапно обретает плоть, представая перед их столиком в вполне живом виде — девушка. Девушка в черном платье, заканчивающемся в пятнадцати сантиметрах от бедер и с довольно открытым вырезом на груди. Ее белая кожа под лучами прожекторов кажется светло-голубой. Длинные шелковистые волосы, кажется, ближе к темному каштану по цвету, убраны в прическу, выпускающую из плена лишь несколько прядей.
— Огоньку не найдется? — с ласковой белозубой улыбкой, скрывающейся под ярко-красными, изобилующими помадой губами, спрашивает она. Густо подведенные глаза смотрят исключительно на Эммета.
Тот так же широко улыбается. Подносит зажигалку к ее тонкой сигаретке, наспех выуженной из белоснежного клатча.
Дымок, тонкой струйкой бегущий вверх, придает ее фигурке нелепости. Эдвард, более наблюдательный, чем брат, обращает внимание на едва ли не детскость ее телосложения. Если бы не каблуки-убийцы, была бы крошкой. Особенно по сравнению с Эмметом.
— Спасибо, медвежонок, — одарив его своей фирменной соблазнительной улыбкой второй раз, девушка отходит от их столика, намеренно двигаясь красиво и грациозно. Идет к бару.
— Бывает же, — сам себе хмыкает Каллен-младший, с медленно разгорающимся во взгляде пламенем глядя на ее стройные бедра и прекрасно очерченную дорогим платьем грудь. То, что белые плечи открыты, даже без бретелей, кажется, заводит его еще больше.