— Привет, малыш, — он принимает звонок, с радостью обнаружив, что абонент на том конце еще не нажал «отбой».
На том конце обескураженное молчание. А потом робкое:
— Дядя Эд? — сомневается.
— Ага.
— А папа?..
— Папа отошел, малыш.
На миг воцаряется тишина, после которой Каролина хихикает. Говорит чуть тише:
— В туалет? Вы всегда, когда говорите «отошел», имеете в виду в туалет.
Эдвард улыбается ее непосредственности, усмехнувшись в ответ:
— Не знаю, куда именно, Карли, но скоро вернется. А что-то случилось? Почему ты еще не спишь?
Его тон не нравится девочке. Эдвард может поклясться, что сейчас, именно в эту минуту, она хмурится.
— Еще рано…
— Одиннадцать, Карли.
— Вот видишь, я же говорю: рано.
— Голди тоже так считает? — невозмутимо интересуется мужчина. И попадает в цель.
— Не звони ей! Нет! — тут же причитает она, быстро-быстро произнося слова, путая их и наверняка крепко сжимая пальчиками трубку. — Дядя Эд, пожалуйста, ну пожалуйста, не звони ей! Она все равно не заставит меня спать!
Упрямая, ну конечно. Такая же, как и Эммет. Она действительно его дочь. Триста процентов.
— Ты хоть в кровати? — смягчаясь, спрашивает Каллен. Прислоняется спиной к стене рядом с окном, задумчиво глядя на полыхающий от обилия в нем ночной жизни Лас-Вегас. Стенды с рекламой, то загораясь, то потухая, цепляют взгляд.
— Ага…
— И ты будешь спать к тому моменту, как мы приедем?
— Ага…
Она опять хихикает. Нежно-нежно, по-детски. А на заднем плане слышится шелест бумажных страничек.
— Что ты читаешь, малыш? — в ожидании ответа Эдвард прикидывает варианты. «Маленький принц», «Братья львиное сердце», «Малыш и Карлсон» (откуда и кличка Карли — «малыш») — все прочитано. Она глотает книги как книжный червь, а не маленькая девочка.
— «Старик Хоттабыч».
Не угадал. Неожиданно.
— И что, зубы зрителей цирка уже стали золотыми?
На миг девочка затихает. А потом поспешно бормочет:
— Не рассказывай мне, так нечестно! — и опять хмурится. Даже по голосу слышно.
— Ладно-ладно, — Каллен идет на попятную, мотнув головой, — тогда дочитывай главу и ложись спать. Завтра с утра у нас много дел, помнишь?
— Да, дядя Эд, — вздыхает, окрыленная добрым напоминанием о грядущем дне «покупок-закупок», — спокойной ночи.
— Спокойной ночи, малыш, — с нежностью отвечает племяннице Эдвард. И широко-широко, с искренней любовью к этому черноволосому созданию улыбается.
* * *
— Да, сэр?
— «Цезарь». Без анчоусов.
Официант кивает, принимая заказ. И уносит меню, удаляясь в сторону кухни. Эдвард же, поудобнее расположившись в своем кресле и настроившись на долгое ожидание — полчаса как минимум, — лениво просматривает почту в смартфоне, ожидая, когда салат будет готов.