Берислава пугается сильнее.
Она с опаской смотрит на китобоя, не зная, чего ожидать.
А он спит. Зверь, такой с виду опасный, спит так безвредно… не как в первое утро. Он рядом, слышно его глубокое дыхание, видно, как ходят пазухи носа, как размеренно вздымается грудь. Его губы чуть приоткрыты, борода выделяется на фоне оленьего тулупа, а ресницы не подрагивают. Не притворяется.
Берислава слышит, что его запах, смешиваясь с ее, не только причина близости хозяина. Куртка. На ней безразмерная, темно-синяя, но такая теплая куртка… правда, не застегнутая…
Девушка медленно, осторожно возвращается на свое исконное место, на плечо китобоя, думая о том, что происходит.
Но не двигаясь. Не пытаясь встать, уйти.
Согреваясь.
Она думает… думает, робко коснувшись ладонью его груди, думает, тронув лбом жесткие волосы бороды… думает…
И заново, чем-то успокоенная, засыпает.
* * *
Сигмундур настороженно ставит тарелку с мясными тостами на тумбочку у кровати.
Берислава, смущенно взглянув на мужчину, медленно качает головой.
— Я не голодна, — хриплый, тихий голос для нее — усилие. Но не молчит, что уже большой плюс.
— Ты не ела только те двое суток, что я знаю, — не соглашается китобой, — ешь.
Знакомое слово, вчера приведшее к череде безумных событий, она встречает прерывистым вздохом. Опускает голову.
— Пожалуйста, поешь, — поправляется Сигмундур, нахмурившись. Бас звучит мягче.
Зеленые глаза касаются его. С теплом.
Встреча с волком и то, что было после, творят с Бериславой что-то необыкновенное. Ныне она не спорит, не упрямится, не бросает в его сторону презрительных взглядов и не выкрикивает глупости. Ставшая мягкой и сговорчивой, просто соглашается. Со всем.
Возможно, это влияние болезни, она все еще слаба после ночного жара, а возможно, просто в крови докипает остаток адреналина… но Сигмундуру нравится такая девочка. Он и сам с ней другой.
Берислава берет с тарелки тостовый хлеб с прослойкой из двух беконных полосок и одной сырной. Откусывает аккуратно, очень стараясь не рассыпать крошек.
Приметливый мужчина сразу же замечает, что ей нравится. Почему-то ему это важно.
…Но глотает девушка все равно с большим трудом, морщится… и всю приятность того, что его стряпня ее порадовала, разом покрывает серыми тучами.
Китобой подает ей кружку с чаем. На сей раз свою, без глупых наклеек.
Ему стыдно.
— Спасибо.
Тепло расслабляет мышцы, смягчает болезненные ощущения. На ее губы просачивается блаженная улыбка.
Все еще смущенно посматривая на Сигмундура, Берислава кусает снова. Активнее.
— Вкусно?
— Очень, — и по всему видно, что душой не кривит.