«Сожаления и ошибки — всё это стало воспоминанием… Кто мог знать, какими сладостно-горькими они будут на вкус?» — рассуждает Адель, когда музыка постепенно начинает затихать. Её голос слышен как никогда четко, и боль, тот самый горько-сладкий вкус, физически ощущается мужчиной за рулём автомобиля. Будто бы они говорят об одном и том же. Думают одинаково.
Воспоминания… чёртовы воспоминания… никому они не нужны. Ни-ко-му.
Вздохнув, Эдвард перематывает песню чуть назад, к своим любимым словам.
«Я ненавижу появляться как гром среди ясного неба. Но я не могла не прийти, я не смогла устоять. Ты здесь и…» — слова песни заглушаются громким визгом шин «Вольво», когда что-то коричневато-серое стремительно кидается на дорогу. Прямо под колеса Каллена.
Едва успевая выжать тормоза, он мигом приходит в себя, вырываясь из сооруженных прошлым оков. Осознание происходящего вводит в ступор, а затем посылает по всему организму волны ужаса. Огромные и невообразимо сильные.
«Сбил» — мелькает в сознании страшная мысль.
Эдвард, не теряя более не секунды, стремительно покидает машину, не утруждаясь даже тем, чтобы захлопнуть дверь.
Безвольно качнувшись, она замирает в нужном положении, впуская в салон ледяные снежинки.
Теория о том, что случившееся — вымысел, и ему показалось, разбивается на части. Молодой человек опасливо обходит машину, внимательно глядя на серый асфальт. Только бы не красный…
На счастье, полотно дороги не изменило цвета. Чуть легче. К тому же, непонятное существо, оказавшееся человеком, судя по всему, дышит. В темной, порванной на спине куртке, с натянутым на лицо капюшоном, он недвижно лежит на холодном асфальте, накрыв голову руками.
Неужели самоубийца? Здесь?..
— Сэр?.. — Каллен нагибается, силясь разглядеть того, кто решился расстаться с жизнью таким эгоистичным способом. — Вы в порядке, сэр?
Его голос звучит взволнованно, но не дрожит. Это уже достижение. Если случилось что-то страшное, трезвый рассудок — главное, что может понадобиться.
Человек никак не реагирует, дабы дать понять, что он услышал. Всё так же неподвижно лежит. Всё так же часто дышит.
«Шок…»
— Не волнуйтесь, — длинные пальцы мужчины касаются синеватой ладони, — вы сможете встать? Я помогу вам.
Эдвард говорит и одновременно делает то, что произносит. Незнакомец не протестует, когда, обвивая за плечи, Каллен вынуждает его сесть. Стало быть, повреждений нет.
— Вот так, всё хорошо, — из неоткуда появившееся спокойствие завладевает всем его естеством, — осторожнее. Осторожнее.
— Эдвард… — тихий, почти неслышный голос замирает среди лесной тишины. Совсем не грубый, не мужской, скорее мягкий — женский. Смутно знакомый…