Хмурясь, Каллен с некоторым удивлением, аккуратно, прикасается к смятой материи капюшона, стягивая её вниз. Откуда его имя известно этому человеку? Подозрительные образы яркой вспышкой проявляются в сознании. И, несмотря на всю невозможность, реальность дает им достойный ответ. Ответ-подтверждение…
Бледное лицо с четко прорезавшимися скулами, тонкими, правильными чертами, и кожей, иссечённой бесчисленными ссадинами, не имеет ничего общего с тем, каким Эдвард его запомнил. И только глаза — шоколадно-каштановые, согревающие даже в самую лютую зиму, те же. Их коснулась лишь прозрачная пелена и слёзы, заполонившие всё пространство темных омутов.
Эдвард был уверен, что так не бывает. Что подобные происшествия в кино или книгах — чистой воды выдумка. Оказаться ровно в том месте, в то время, рядом с тем, кого ищешь и хочешь… Нет, это невозможно. Крайне невозможно. Он ошибается. Чёртова музыка и память просто сыграли с ним злую шутку, вот и трансформируют лица в тот образ, какой желают увидеть. Это не Изабелла. Никак не может быть она.
Но сомнения, всё же, разбиваются на части, едва хрупкое создание снова произносит его имя. Дважды моргает. Коротко вздыхает.
А затем шоколадные глаза закрываются…
* * *
Они были рядом. Белла отчетливо слышала громкое сопящее дыхание и, кажется, даже звук вгрызающихся в толстый снег когтей. Тяжело отталкиваясь от земли, поблескивая серебристо-рыжей шерстью, волки гнались следом за ней, не оставляя никакого шанса на спасение. Пока их всего двое, но остальные непременно вскоре также пожалуют. Не так часто на обед подают человечину…
Задыхаясь от быстрого бега, хватаясь за колючие ветки, чтобы сломать их и расчистить путь, не решаясь оглянуться, девушка бежала вперёд. Дальше.
Обратно в дом дорога давно отрезана. Повернуться к волкам — отдать себя на растерзание. Болезненное, но быстрое. Раз — и нет. Вернуться к Джасперу — подписаться под приговором о долгом, мучительном уничтожении. Уж он более жалиться над ней не будет. Особенно, когда узнает о расторжении договора с адвокатом… Не простит.
Ни тот, ни другой вариант совершенно не симпатичен, но в какой-то момент Белле всё же до ужаса хочется обернуться. Остановиться, повернуться и будь что будет. То, что заслужила. За Рене и Чарли. За Эдварда…
Однако, ноги отказываются подчиняться. Для них самовольная сдача, самоубийство неприемлемы. Упрямо избегая мыслей об остановке, они ведут свою обладательницу всё дальше и дальше. Мимо цветного хоровода ярко-зеленых елей, мимо коричневых стволов сосен, мешающих обзору. По снегу — белому, девственно чистому, глубокому…