От его кривоватой улыбки, от его воодушевленного лица, от близости… я таю. И в то же время радуюсь, наслаждаясь этим великолепным моментом, потому что после ужасной вчерашней пятницы и не надеялась его получить.
Эдвард не выглядит усталым, из его черт испарилась болезненность.
День, наступивший вчера, вчерашним и остался. Неизменно.
— Спасибо… — растроганно шепчу, толком и не увидев, что на подносе. Я съем все, что мне предложат. Эдвард позаботился обо мне.
— Не за что.
Он ловко усаживает меня на простынях, утянув за собой и чмокнув в нос. Словно бы по волшебству между нами появляется раскладной кроватный столик с изящным узором на ножках, а его деревянную поверхность тут же занимает завтрак. Уверенными движениями распределяя тарелки и чашки на подносе по ему одному согласной схеме, краем глаза Эдвард наблюдает за мной. С ухмылкой.
— Круассаны!
— Ага, — мой восторг по невидимому проводу передается и ему. Заприметив интерес к конкретному блюду, которое увидела первым, муж поворачивает его ко мне лучшей стороной.
Девять маленьких круассанчиков. Идеальной формы, выпеченные по всем канонам, с золотистыми боками и крошащейся корочкой, они приветственно глядят на меня с тарелки. Та самая свежая выпечка, что пахнет божественно.
— Где ты?.. — я не могу поверить своим глазам, удивленно улыбнувшись.
— Под нами прекрасная пекарня, Белла, — пальцы Эдварда с нежностью прикасаются к моей щеке, — но когда-нибудь и я сам научусь печь такие же. Честно.
Потянувшись к мужу через столик, легонько целую его.
— Ты не обязан ничего мне печь. Большое спасибо за то, что принес их…
— Тебе нравится? — теплые пальцы пожимают мою ладонь, задавая этот вопрос. Он будто бы сомневается.
— Безумно, мистер Каллен. Все жены о таком мечтают.
Мой смех и то, как глажу его здоровую руку в ответ на прикосновение, успокаивают Эдварда. И добавляют ему веселости.
— Ты еще не пробовала. Вот, — он заставляет меня сесть на прежнее место, собираясь что-то объяснить, — эти с клубникой, эти с малиной, а эти — с вишней.
Я с энтузиазмом, под стать мужчине, разглядываю разложенные на кучки угощения.
— Я могу выбирать?
Он щурится.
— Еще бы.
Что же, выбор мне известен. С самого детства из ягод я больше всего предпочитала вишню. Любые кондитерские изделия с ней, любые напитки или угощения с ее участием — все числилось в списке моих предпочтений. И только в сыром виде, зрелую и с дерева, есть ее не хотелось.
Эдвард внимательно следит за моим выбором.
— Значит, вишня?
— Да, — пробую круассан, не в силах сдержать улыбку, — они безумно вкусные!..