Каллен сдвигает брови. Историей возникновения этого вопроса он явно заинтересован. А у меня внутри все так и переворачивается. Сейчас вижу в улучшенном качестве только его морщины, синяк и седину волос. Дрожь пробирает до самых глубоких внутренностей.
— Ответ прост, Белла: старое перестало помогать, — сдержанно отвечает мне он.
Так… хорошо. Хотя бы начали.
— А почему старое перестало помогать?
Взгляд темных олив становится пронизывающим. Я ощущаю его острие у своего горла.
— Низкая действенность входящих компонентов — раз, развивается привыкание к любому лекарству при долгом его употреблении — два.
— Ты пьешь свои таблетки меньше восьми месяцев, — уж поверь мне, любовь моя, вчерашней ночью я считала…
Моя точность его задевает.
— Это уже много. Белла, кластер — не простуда. Он не лечится, помнишь? Он купируется.
— Купировать можно по-разному…
— Несомненно. Но если надо действенно — то только так, — он фыркает, — если хочешь меня замучить, так и скажи.
— Ты знаешь, что это не так, — принявшая его укол, сдавленно бормочу я.
— Уже не знаю, — Эдвард крепче сжимает руки на груди. Закрывается окончательно, — скажи мне, зачем мы говорим об этом? Я вернулся к тебе, я жив — тебе мало? Неужели не плевать, что я пью, дабы не болела голова? Разонравились спокойные ночи?
Это атака. Справедливая, выверенная и быстрая — все в духе Эдварда. Как же давно, кажется, все это было. Мне теперь вообще вся наша жизнь до этого острова кажется не более, чем просмотренным старым диафильмом. Даже скрежет пленки слышу. И характерное потрескивание.
На мгновенье прикрываю глаза. Нужен еще один глубокий вдох.
— Ты сказал, новые таблетки более действенны. Отчего же?
— Я не фармацевт, Изабелла. Если хочешь, чтобы я перечислил состав, прости, это невозможно.
Я всматриваюсь в его глаза.
— Эдвард, скажи мне правду.
Его дыхание ускоряется. Зрачки, мне чудится, расширяются. А лицо белеет — как у Аро вчера.
— Правду о чем?!
— О своем новом препарате. Что это?
— Таблетка. Подъязычная таблетка. Два раза в день.
— Уже два раза… даже если приступа нет?
Он сжимает зубы, опустив глаза в пол. Со своего места мне прекрасно видно, как судорога сводит его плечи.
— Приступ есть всегда, — шипит Эдвард. Но быстро берет себя в руки, поднимая голову. Наскоро, приводя волосы в самый конечный беспорядок, скользит по голове пятерней, — что ты хочешь, Белла? Почему ты не рада, что я просто приехал?.. Мы же могли не увидеться.
Переводит тему — и снова характерная калленовская черта.
Я знаю, что он мне не скажет. Но я знаю так же, что должен, может сказать. Если продолжить, если быть терпеливой, если идти медленно и верно.