…Я не забывала о нем ни дня. Не было ни одного утра, чтобы просыпаясь, я не произнесла его имя. Не было в неделе такой ночи, чтобы он, хоть раз, не приснился мне. И не прошло ни одного года, чтобы в тот самый день его смерти я бы не оказалась в церкви… со свечой…
Но жизнь продолжалась. Эдвард продолжал ее ради меня, я — ради него. Мы сдержали данные друг другу обещания и, постепенно, свели скорбь и грусть о потерянном малыше, которые всегда будут в нашей жизни, даже на смертном одре, на минимальный уровень. Смирились. Приняли. Отпустили…
Эдвард заметил мой интерес к выпечке как раз в один из «плохих» дней. Готовка помогала мне отвлечься не трогая его, занятого работой, и это было сносным делом. Я бы хотела им заниматься и дальше, на более высоком уровне, в чем однажды ночью, после занятия любовью, вдруг ему и призналась.
Муж помог открыть свое дело. И ныне кондитерский дом «Belezza» имел неплохие заказы.
…Вот теперь время пальм, пудры и песочного замка. Из специального углубления я достаю так же большое и светлое солнце, вафельно-глазурное, как и доски, на котором написано любимое имя. Все в окружении жаркого тепла. Все в окружении счастья.
Эдвард.
Я не верила в магию. Во что угодно: силу слова, силу духа, силу молитвы… но только не в магию. Возможно, тому причиной верования родителей, которые любых аборигенов острова считали людьми необразованными и не совсем культурными, а возможно, современный мир с его постоянным подавлением любого чуда сыграли свою роль. Но я не могла, никак не могла, сидя на деревянном полу в этой хижине, заставить себя поверить. Мне хотелось схватить Эдварда в охапку и бежать, бежать так далеко, как только можно отсюда. Я ненавидела Австралию, себя, этого шамана…
Я знала, что он не поможет ему. Он убьет его. О господи, убьет…
— Рыбка, тише, — строго велит мне Каллен, едва только на глазах появляются слезы.
Я с силой зажмуриваюсь.
Никакая я не золотая рыбка, Эдвард, раз ты здесь. Не исполняю ничьих желаний и не заслуживаю твоего доверия. Я не справилась. Я не смогла.
— Пожалуйста, давай уйдем, — пока шаман что-то мудрит со своими склянками, просительно склоняюсь к его лицу. Целую кожу, — любовь моя, милый мой… не надо, не надо этого делать!..
— Ты накручиваешь себя.
— Здесь нет доктора. Если он введет яд, как мне помочь тебе?
— Все будет в порядке, — Эдвард, отрицательно покачав головой, привлекает меня к себе. Ласково целует, — только не бойся. А если все же станет совсем страшно, выходи отсюда. Не надо тебе здесь быть.
— Эдвард…
— Белла, поверь мне, — на сей раз просит уже он сам. Откровенно и тихо, — я справлюсь, чтобы он ни делал со мной. И если его ритуал спасет меня от кластера, мы вернем себе нашу жизнь. Целиком и полностью.