Каллен жмурится, покачав мне головой. Не давая ответа, возвращается к своему первостепенному занятию. В первую очередь хочет меня согреть.
Когда волосы более-менее становятся сухими, Эдвард дотягивается до висящего на вешалке рядом халата, сменяя промокшее полотенце на него. Мягкий, такой же махровый и очень, очень теплый.
В жизни не могла подумать, что посреди тропиков мне понадобится согревающее средство. Озноб здесь и вовсе не типичен. Мне никогда не было холодно, стоило термометру выдать температуры выше двадцати пяти градусов.
— Ты не ударилась в ванной? — с озабоченностью зовет мужчина.
— Нет…
— Хорошо, — кажется, ему легче. Это отрицание явно разглаживает парочку морщинок.
Улыбнувшись робкой и нежной улыбкой, слава богу, что не напускной, Эдвард придвигается ближе ко мне. Сам обнимает, гладит по волосам, по коже, по спине. Целует в каждый из висков, затем в макушку. И тяжело выдыхает, покрепче обвив меня пальцами.
— Мне так жаль, Белла, — раскаянно признается, не позволив усомниться в своей искренности. — Эти твари… ты этого не заслуживаешь.
С упоением ощутив, как потихоньку отогревается тело в объятьях мужа, чуточку расслабляюсь.
— Это моя вина. Я допустила оплошность, согласившись потанцевать с ним…, но он был таким напыщенным, он вел себя так вызывающе… я не сдержалась.
Эдвард целует мой лоб, глубоко вздохнув. Тихо и горько усмехается, совершенно не скрывая своей разочарованности. Только не во мне, как предполагала. Исключительно в себе.
— Ты не сдержалась, когда я предложил тебе пожениться, — грустно докладывает он, нежнее держа меня в объятьях, — вот твоя единственная оплошность.
Я морщусь, отчего слезы выступают явнее. Твердо качаю головой, не принимая иного ответа:
— Это моя награда, Эдвард. Без тебя бы я… — прерываюсь, чтобы поцеловать его шею, которая находится в непосредственной близости от моих губ, — в жизни не справилась.
— Без меня тебе бы не пришлось с этим справляться, — дельно замечает он. Расстроенно.
Я немного отстраняюсь, заглянув в родные глаза. Такие близкие, такие теплые и такие… уставшие сейчас. В этой усталости злоба, укор и отчаяние на свою персону. Этого зрелища я не выношу. Я его ненавижу.
— Эдвард, — краешком губ, набравшись сил, улыбаюсь, погладив его по спине, — без тебя бы мне ни с чем не пришлось справляться. Я бы даже не пыталась.
Постепенно отпускает дрожь, прекращает неистово биться сердце, а к коже возвращается нормальный цвет. Я больше смущаюсь и почти не плачу. Я вижу, как светлеет лицо Каллена, пусть пока и неприметно, после моих слов, а потому быстрее прихожу в себя. Начинаю чувствовать, что мы вместе и что здесь и сейчас. Прошлое осталось в прошлом. Судя по небольшому колебанию наручных часов Эдварда на прикроватной тумбе, мы все же отплыли от острова — движемся к материку.