— Как скажешь, — эхом отзывается. И нежно целует… там.
* * *
Он рассказывал, что это случилось тринадцатого февраля.
Закрытая частная школа для детей, чьи родители не готовы оставлять наследников в обществе низших и средних слоев населения. Прекрасная программа обучения, избранные педагоги и гарантированное поступление в один из лучших университетов страны. Дети богатых родителей — соответствующее отношение. И соответствующая плата за семестр.
Для того, чтобы поддерживать здоровье будущих дипломатов, политиков и экономических магнатов, в школе два раза в неделю был урок физической культуры. Пробежка, гантели, тренажеры — кто сколько сможет. Почетным считалось как минимум два часа занятий и участие в спартакиадах. За это давали дополнительные баллы.
В тот день Аро исполнилось шестнадцать. И он бы ничем не выделил этот день рождения из десятка таких же других, отпразднованных раньше, если бы не открытие, которое перевернуло всю его жизнь. И больше всего поразило его это открытие в свете того, в какой семье был воспитан.
Его мать была ревностной католичкой, стараясь сохранять тот уклад жизни, какой предписывала Библия. Аро был единственным ребенком в семье, а потому получал преимущественно домашнее образование, не выезжая из своего древнего итальянского поместья. Он никогда не видел обнаженных людей — мать не позволяла. Она не была простой для понимания женщиной, и весь ее сложный характер вылился в самое настоящее помешательство, когда отец мистера Вольтури принял решение перевезти сына в Америку, к себе. И дать ему то образование, которое позволит добиться большего успеха, нежили продуманная матерью карьера епископа.
В школе Аро знакомился с той жизнью, что прежде не видел. Начиная от свободного общения мальчиков и девочек, а заканчивая уроками сексуального воспитания и подробнейшими учебниками биологии о репродуктивной системе человека.
Только вот все эти знания меркли по сравнению с главным, выведенным им совершенно случайно.
Тогда, тринадцатого февраля, в мальчишеской душевой, в свой первый день обучения. Когда впервые увидел нагих мальчиков…
Он часто потом говорил, что это было ни с чем не сравнимое чувство. На него набросилось смущение, его щеки залил румянец, а в глазах чуть не потемнело. Он был так напуган, что даже подумывал вернуться в Италию, к матери. Он выбежал из раздевалки и весь день пропадал где-то в школьном саду.
Но на следующие сутки, переступив себя, повторил опыт. И уже не было так страшно, так отвратительно. Он даже сам разделся при одноклассниках, чтобы принять душ.