Непередаваемый контраст теплого воздуха и ледяной, без преувеличений, воды, довел меня до слез. Рыдая, я выпрыгнула из душевой в два раза быстрее, чем подумала об этом и больше никогда не сменяла температуры так быстро — даже на пляже прежде чем поплавать охлаждалась в тени, чтобы вода не так больно ударила по коже.
И вот теперь истинная прорубь, да. То самое чувство — из горячего в холодное. Только обратно нельзя. Стены выросли.
Я стою посереди ресторана, нещадно сминая свою сумку пальцами, на мне всего лишь кружевное черное платьице, надетое для ужина, целомудренное, однако для Алесса слишком прозрачное, а на лице в первое мгновенье — испуг.
Им, похоже, мистер Ифф и упивается. Только его здесь не хватало!
— Осторожнее, миссис Каллен, — нежно наставляет он, не выпуская меня из рук, — здесь скользкий пол.
Нервно хохотнув, я закатываю глаза.
Списываю свою первую реакцию на удивление, а не страх, и беру себя в руки. Под ухмыляющимся взглядом мужчины, способного раздеть меня одними лишь глазами, это не так тяжело, как кажется. Перед ним я буду другой. Я сильная. Неотвратимо и окончательно.
— Благодарю, — с нажимом на высвобождение отвечаю, не теряя гордости и уверенности сделав шаг назад, — Вы очень любезны.
Голубоглазый «джентльмен», который на приеме Аро Вольтури с удовольствием окунул меня в шампанское, сегодня выглядит менее помпезно, но все так же стильно и, стоит признать, впечатляюще: черные волосы распущены по плечам, губы вызывающе приоткрыты, брови темнее ночи восхищенно изогнуты, а темно-синий костюм с коричневатой рубашкой смотрится как с модного показа в Париже. Если кто-то из женщин ставит своей целью отыскать изысканного и обеспеченного «папочку», им стоит выбирать Алессандро. В душе гниль, конечно же, зато снаружи лоск. И банковский счет, могу поспорить, скоро лопнет. Если Эдвард позволит, конечно же.
— Всегда к Вашим услугам, — легким кивком головы, снисходительно отвечает мне мужчина. И следом, совершенно не чураясь этого, делает шаг вперед.
Я напускаю на лицо скучающее выражение, окрашивая его маской беспристрастности. Я помню все, что сказал мне Эдвард там, на яхте. Я помню, что мне не надо реагировать остро, думать об их словах и отвечать на колкости, которые пускают. Не они золотые, я золотая. Я его золотая. И этим все сказано. По крайней мере, я все еще надеюсь на это после нашего недавнего разговора.
— Вы приехали в Джорджию восстанавливать бизнес, я так понимаю? — с легкой усмешкой произношу, не скрывая колкости этой фразы.
Однако итальянец остается совершенно невозмутимым.