Она рассмеялась, походя на сумасшедшую и выскочила за дверь. Платов остался стоять в растерянности на месте не зная, что делать. Толи разнести квартиру в пух и прах, то ли догнать стерву и за волосы затащить обратно в дом, чтоб довести начатое сегодня ночью до конца. Но визг колес не оставил ему выбора. Он орал от злости и ненависти, громил все что попадалось под руку и успокоившись лишь в руинах собственного дома, грохнулся в эту кучу переломанной мебели и техники, с бутылкой водки. Выпив ее залпом, раскидавшись звездочкой глядя в высокий потолок, расплакался от безисходности, горько и громко словно маленький ребенок.
Глава одиннадцатая.
— Такие мне можешь даже не предлагать. Ты же знаешь, я не люблю белый шоколад и мое мнение будет предвзятым.
— Ну на тогда вот эту попробуй. Там апельсин и черный ром, по-моему, не плохо.
— Ммм. Такие да! Класс!
Не желая афишировать всем подряд о своих проблемах, Женя отправилась к Сурену. Лучший друг отца, кондитер. Она никогда не говорила с ним о делах, да и дел общих у них никогда не было. Он был для нее любимым дядей Суреном, который баловал ее сладостями всегда. Столько, сколько она себя помнила.
— Ну давай рассказывай, с чем пожаловала к старику.
Выслушав честного дегустатора, коим для него всегда являлась Женя, Сурен наконец то задал ей вопрос, которого она ждала.
— Ты можешь назвать мне хотя бы одного человека, с которым работал папа еще до того, как маму убили?
— Не могу.
— Почему?
— Как же ты на мать свою похожа. Такая же в задницу стрелянная.
Сурен рассмеялся и выйдя из-за прилавка, своего кафе-магазинчика позвал свою младшую дочку Нину.
—Нинка! Встань за прилавок.
Он подхватил Женю под руку и повел ее в небольшую комнатку, которая была одновременно комнатой отдыха для всего персонала и самим кабинетом для Сурена. С утра в кафе кипела работа и там им никто бы не помешал.
— Ты что-то странное про маму сказал? В смысле в задницу стреляная? — удивленно спросила Женя, когда они зашли в кабинет.
Маму она помнила обычной, стандартной домохозяйкой. Женя даже в детский садик не ходила, мама посвящала ей всю себя и чуть-чуть доставалось отцу, которого частенько не было дома.
Они прошли через всю комнату и сели за круглый стол, покрытый льняной тканью. Сурен положил сухие и загорелые руки на подлокотники плетеного кресла и наконец то заговорил.
— В прямом. Такая же дурная как ты. Платья носила покороче твоих. Послать могла любого. И вся эта тема, из-за которой ее и убили, к твоему отцу вообще не имела никакого отношения. Он обычный слесарь был. Тачки ремонтировал, а салон, мастерские это все Света ему организовала, он правда сам раскрутился.