Глаза Эмбер сверкнули.
— Мне понравилось начало этой истории. У бедного шантажиста Рональдо все еще не было наследника. Продолжай.
— Он начал думать, что злой рок преследует его за какую-то провинность.
— Конечно, почему бы и нет? — Эмбер откинула голову на кожаный подголовник. Глаза ее были сонными, но заинтересованными.
— Когда мой отец повзрослел, он был вторым в очереди на трон. Он был харизматичной, дерзкой и сильной личностью.
— Звучит знакомо.
— Ну да. Но отец всем своим поведением показывал, что не желает быть монархом и играть роль добродетельного слуги народа. Но так как у Рональдо не было сына, я должен был после него унаследовать трон.
Эмбер теперь очень внимательно слушала его.
— А потом?
— Мой отец умер. Я плохо помню то время, когда он был жив. Я испытывал боль и злость. В основном — злость. Ведь я получил двойной удар. Отец не только навсегда покинул меня и мать, он лишил меня права на трон, которое было передано моему дяде. Рональдо уверял меня, что я нужен стране. Но меня это не интересовало. Я покинул семью и направил свою энергию на другие цели. И преуспел.
Рональдо не был счастлив. Он испортил жизнь моей матери. Я никогда не прощу ему этого. А он не мог простить мне то, что я ушел из семьи.
— Боже, какая у тебя сложная семья!
— Ты даже не представляешь.
— Яблоко от яблони недалеко падает.
Хьюго взглянул на нее, напрягшись всем телом.
— Не понял?
Взгляд ее был жестким.
— Разве ты не использовал те же методы, что и твой дядя, чтобы заманить меня на этот самолет?
— Я хотел, чтобы ты…
— Выходи за меня замуж — или я разрушу твой дом! Разве не это ты потребовал?
Хьюго провел рукой по лицу.
— Расслабься. На сегодня хватит. Я слишком устал, чтобы начать второй раунд. — Правящий монарх. Отец. Муж. — Боюсь, мне предстоит еще одно испытание. Я дал интервью прессе неделю назад, когда был дома, но я не знаю, какова была реакция общества. После той свадьбы, которая не состоялась, и моего долгого отсутствия в стране. Я не знаю, как воспримет народ возвращение «мятежного принца».
— Ты думаешь, что будут протесты? Бунт?
Хьюго повернулся к ней с мягкой улыбкой.
— Ты увидишь, что у нас цивилизованная страна. Протесты выразятся в критических статьях и карикатурах. Это действует сильнее, чем обычная толпа на коронации.
— Ого! Сурово. Возьми себя в руки.
— Хорошо. Меня волнуют не только протесты. Меня опечалит, если я буду вынужден подавлять гражданский дух.
— Но это — не единственная причина. — Эмбер опустила ноги на пол, положив руки на колени. — Ты ведешь себя так, будто это тебя не сильно волнует. Неспешно двигаешься, приятно улыбаешься и всегда остришь. Но когда речь заходит о Валлимонте, ты становишься совсем другим. Это место тебе действительно дорого?