Лицо ее стало грозным.
— Хьюго…
— Это не обсуждается, Эмбер. Я знаю тебя. Я знаю, что ты бросишься на дракона, если он косо посмотрит на того, кого ты любишь. Но я должен быть уверен в том, что ты в безопасности.
Сглотнув, она кивнула.
— Ты также должна пообещать мне, что найдешь теплый дом, сквозь стены которого не свищет ветер.
Лицо ее смягчилось, когда она вспомнила свою хижину.
— И нет никакой бадьи, куда капает вода?
— И ступеньки не скрипят, когда по ним идешь. Перила не шатаются. И есть водопровод.
Эмбер взглянула в сторону ванной с просторной душевой кабиной и джакузи.
— Мне нравится, когда работает водопровод.
Его голос был низким, когда он сказал:
— В твоем распоряжении будет банковский счет. И лучшие доктора. Для ребенка.
— Спасибо. Какие еще будут требования, ваше величество?
Он сказал только одно:
— Возвращайся скорее.
Она сглотнула. Кивнула. И взяла свой чемодан.
Сердце его больно сжалось. Ему так хотелось велеть ей остаться, призвать выполнять ее обязанности, но он ничего не сказал.
Подойдя к изголовью кровати, Хьюго нажал кнопку, расположенную на панели. Мгновенно раздался стук в дверь.
— Войди.
Вошел Просперо.
— Просперо, будь добр, вызови машину для Эмбер.
Громадный человек взглянул на Эмбер, потом на Хьюго, потом на чемодан, и на его суровом лице мелькнула тревога.
— Куда прикажете отвезти ее?
— В аэропорт. А потом королевский самолет доставит ее туда, куда она пожелает.
— Спасибо, — сказала Эмбер. — Я позвоню, когда устроюсь. Не беспокойся обо мне. Со мной все будет хорошо.
Хьюго о ней не беспокоился. Он беспокоился о себе.
Но об этом слишком поздно было думать, потому что Эмбер, на прощание взглянув на Хьюго, ушла. Надолго ли? Он не знал. И куда? Он тоже не знал.
— Ваше величество! — Голос Просперо был напряженным.
Хьюго поднял руку — он не хотел слышать это. Увидев, что рука его дрожит, он засунул ее в карман.
— Ваше величество, — настойчиво повторил Просперо. А затем, впервые за время своей службы нарушив придворный этикет, воскликнул: — Что случилось, черт возьми?!
— Оставайся с ней. Береги ее. Она… — «Очень важна для меня», — чуть не сорвалось с его языка, но эти холодные слова совсем не отразили бы то, что он чувствовал.
— Я буду беречь ее как зеницу ока. — Кивнув, Просперо ушел, и Хьюго охватило такое одиночество, какое он никогда не испытывал.
Будто почувствовав это, Нед уселся возле его ног и взглянул на него своими причудливыми разноцветными глазами. Хьюго погладил пса по мягкой шерсти.
— Я знаю, приятель. Но это жизнь. Люди приходят и уходят. А некоторые оставляют такие раны, которые никогда не залечиваются.