– И вы сдались?
– Ни в коем случае. Я стал разыскивать мужа Чини, чтобы поговорить с ним по-мужски. Это было трудно, потому что я не располагал полными данными об Искандере Гарифове. Знал только то, что поведала мне о нем Чини. Я вышел на его след… Но потерял. А поскольку пропала и госпожа Гарифова, я не стал доводить дело до конца. Решил, что семья воссоединилась и уехала из России к себе на родину.
– В чем-то вы были правы. Они оба вернулись в Таджикистан, но каждый по отдельности. Искандера убили через три года.
– Да, я знаю. Святослав рассказал мне вашу с мамой историю.
– Не думаю, что он продолжала любить мужа. Но и в то, что к вам чувства питала… уж извините… не верю.
– Почему? Ты же не помнишь ничего…
– Не помню, – не стал спорить Макс. – Но я всегда хорошо чувствовал людей.
– Да, это была главная способность Маленького Будды Максимилиана.
– Утратил я ее со временем. Но с мамой у нас была связь на протяжении всех лет. Я как будто читал ее мысли. И даже боль ее чувствовал. Она скрывала ее. Не хотела меня расстраивать. А знал – ей плохо. И все отдал бы, чтобы избавить ее от страданий. Чини говорила, что, когда я ее обнимаю, ей становится легче. – Борис бросил взгляд в салонное зеркало и увидел слезы в темных глазах Макса. – И я носил ее на руках, как грудного ребенка, все ее последние дни. Она исхудала. Стала почти невесомой. И это было не тяжело физически. Морально – да. Я тогда начал ссыхаться…
– Я сочувствую тебе, парень.
Макс украдкой утер глаза.
– Чини, разлюбив мужа, не дала себе шанса испытать то же чувство к другому мужчине. Она захлопнула сердце, как ворота замка, который когда-то подвергся нападению варваров.
– Но кто-то у нее все равно был, не так ли? Она овдовела в тридцать с небольшим.
– Ухажеры, типа вас. Чини с возрастом стала еще красивее. И от поклонников не было отбоя. Но она считала, что это нечестно – только брать, ничего взамен не давая. Наверное, не встретился тот, единственный… Не успел? Она же умерла совсем молодой. Хотя выглядела как моя старшая сестра. Хотите, я покажу вам фото?
– Очень.
Максим расстегнул передний карман новенького рюкзака и достал из него чуть помятую фотографию.
– Она три года назад сделана, – сказал парень, передав ее Хренову. – Я тогда школу окончил. Это выпускной.
Борис сначала затормозил. Он въехал на заправку, и все равно нужно было останавливаться.
– Ты прав, она только расцвела, – проговорил он, глянув на фото, на котором Чини сидела в обнимку с Максом. Оба улыбались в камеру. Ее он узнал сразу. Его только по бровям – они были характерными: четкими, густыми, надломленными. Но сейчас у Макса торчат скулы и подбородок, а тогда были щечки и милые ямочки на них. Еще он носил другую прическу, удлиненную, и выглядел старше, чем сейчас. Чини совершенно точно на этой фотографии в матери ему не годилась. Разве что в старшие сестры.