А затем она увидела его. Глаза потускнели, в них промелькнула настороженность, даже досада, а лицо стало замкнутым. И вместе с тем он каким-то шестым чувством ощущал ее неловкость, которая стала намного заметнее, когда они сели за стол.
И тут она извинилась. Обстоятельно, как привыкла, видимо, делать все. И ему стало противно. За себя, за то, как это выглядело со стороны. Захотелось побиться головой об стол и даже дать изрисовать себя заново, лишь бы она перестала прятать от него свои глаза. Видимо, те самые предки хорошенько отругали ее за все… Нет, он не готов делиться виной.
А ее признание в убийстве? Даже убийствах! Произнесла так, словно муху прихлопнула. Но… взгляд сказал куда больше. Это было нелегко. И сейчас нелегко, но она привыкла. Она сильная. Она может. Она докажет.
В какой-то момент он увидел в ней себя. Он тоже сильный, он тоже всем доказал. И продолжает доказывать! К сожалению, в свое время у него не было таких любящих родителей и потрясающих учителей, а то бы и он… но, нет. Дядя и тетка любили его, но он все равно чувствовал себя чужим. Везде. С самого детства знал неприглядную правду и некоторое время даже ненавидел и мать, и отца. Но… отпустил, да. Не простил, но отпустил это выжигающее душу чувство. Он не умеет прощать, очень вспыльчив и непримирим к чужим слабостям, но если факты говорят сами за себя, он к ним прислушивается. Он такой, какой есть.
Но кто мешает ему стать хоть немного лучше?
И он постарался все сделать правильно. Заверил, что все в порядке. Что ее вины в произошедшем куда меньше, чем его. Что разберется со всем сам. Потому что мужчина. Потому что обязан. Потому что… Не хочет ее терять? Да, не хочет.
Он лжец. Он самый отъявленный негодяй, но он не готов оставить ее в покое. Да, он потерпит. Подождет. Приручит эту маленькую девочку к себе. Добьется ее доверия и вернет заинтересованный взгляд. Дождется, когда она повзрослеет, и тогда…
– А… Это?
Когда она облизнула губы, вряд ли отдавая себе отчет в этом действии, он порадовался, что слишком слаб для новых подвигов. Потом. Все потом.
– И это оставим. Будет мне напоминанием, как поступать нельзя.
Да, нельзя. Нельзя торопиться. Нельзя злить. Нельзя давать ей повода для мести, каким бы глупым он ни казался со стороны. Эта девушка слишком опасна, чтобы играть ее чувствами…
И слишком притягательна, чтобы просто оставить ее в покое.
Осталась сущая мелочь: прийти в себя и догнать ее хотя бы по уровню знаний. Оставаться почти невеждой рядом с той, кто официально ходит в его помощниках, попросту унизительно.