«Проклятье, когда он уже кончится. Будь вы прокляты, чёртовы архитекторы» — выругался Маритон, пробегая третий километр средь тепличных угодий. Сквозь мутную пелену полиэтилена он не может различить, что там находится и цветёт и уже завтра пойдёт на стол жителям города, если не сгинет в жутком огне наступления Рейха.
Вся одежда — от берец и до капюшона покрылась плотным слоем земляной пыли, которая вздымается вверх при каждом шаге на сухую и необработанную землю. Но не пыль тут главная проблема, ибо бесконечные патрули, гуляющие средь теплиц, представляют опасность. Пыль забирается повсюду, цепляется на линзы и лезет в самые малые щёлочки и пространства, становясь неприятным напоминанием, что линзы нужно тереть, и надеяться, чтобы оружие не заклинило.
Роэй-129 стал концентрацией большинства военных сил, вставших у столицы, что бы удержать врага у самой Флоренции и дать время столичным силам получить необходимое подкрепление и развернуть оборонительные системы, превратив город в одну большую крепость, об которую сломает зубы Рейх.
Единственный ориентир это высотные здания, упирающееся в поднебесье синим и ярким столбом, выказывающим всю напыщенную техничность и цивилизованность Информократии. Мужчина, что тенью крадётся через стройные ряды теплиц, помнит, как Апостолы пытались изобразить «прогресс» красивой и эфемерной картинкой, выстраивая города по принципу технической и футуристической красоты, чтобы произвести впечатление на любого, кто посетит города Информократии. Счастливые жители и пригожая лица горожан прилагалась, как обязательный элемент ненужного самолюбия, но вот никто из попав в Информократию счастливые лица быстро обращались в искажённые от боли и злобы гримасы.
Смотря на многоэтажные постройки, мужчину распирает желание обратить оружие против них и огнём адского хорала снести этот памятники безумию, обратить в пыль его, вместе с ненавистными врагами и лидерами. Но пока это ориентировка на местности. Маритон с каждым шагом становится всё ближе к цели, но аграрные угодья настолько огромны, что уже третий десяток минут мужчина пробирается сквозь тепличный лабиринт, но они ближе не становятся, словно при каждом шаге равно удаляются вместе с парнем, играя в догонялки.
«Чудны игры разума» — подумал про себя парень.
— Маритон, — зашипел приёмник у уха, изливая сухой и безжизненный, будто бы механический голос. — Вызывает Рубин-1.
— Да, Рубин-1. — Маритон, прижав кнопку у шеи, присел и выставил дробовик вперёд на дороги «лабиринта», став медленно отходить влево, к небольшой канавке у высокой теплицы формы куба, чтобы не быть замеченным патрульным.