— И что ты на ней увидел? — вкрадчиво спросил Изор.
— Преступления. Как ради достатка и роскоши уничтожали тысячи людей и подвергали стерилизации неугодных, как истязали «А-8» для развлечения, чтобы удовлетворить жуткие похоти. Да и целый уничтоженный город песнью тысячей невинных душ скажет вам о «милости» Информократии.
— Этого просто не может быть! — вскрикнул мужчина, с лицом, искажённым от предостаточной злобы и ярости, откинув в сторону чашку с кофе. — Ты лжёшь! Ты лжёшь…
— И что ты предлагаешь, Маритон, — звучит вопрос от Изора, который чуть приподнялся. — Ты же нам не клевещешь?
Маритон обернулся. На его сухих и перекошённых губах показалась кривая улыбка, сильно устрашившая присутствующих, а из горла полилась сухая и мертвецки холодная речь:
— Ты можешь мне не верить, Аркус, честно. Но я вам горю истину. У меня нет причины вам лгать, ни единой достаточной, — мужчина моментально развёл руками, будто бы подражая Спасителю на кресте. — Вы посмотрите на меня? Разве я пришёл, чтобы лгать и пытаться вас переубедить? Я вас прошу, вспомните Анну и что она для вас всех сделала? — руки Маритона рухнули, словно онемели и с печальным лицом он продолжил речь, переполненную горечью и хандрой. — Для каждого из вас. И заслуживает ли она того, как умерла, стоит того, что её убили как собаку, заставили терпеть неимоверную боль и оставили её прах на улицах города? — внезапно Маритон сорвался, пыл в нём как гром среди ясного неба взорвался, ударив небывалым рвением в голос. — Скажи, Виотин, она заслуживала такого? Скажи!? Анна для тебя столько дел раскрывала, столько людей пересадила и своими… не совсем чистыми докладами вытаскивала твою голову из-под административного топора начальства. А ты, Аркус, ведь тебя та хрупкая девочка вытащила из засады. Ты мог помереть и тебя бы пристрели как крысу или разделали, как свинью на бойне, — от горьких слов Аккамулярий резко встал, и было хотел ударить бывшего напарника, но монолитом своих же воспоминаний был охлаждён. — Ага, вспомнил, всё-таки, — с желчью отметил Маритон и посмотрел на Изора, и кажется, что и его неживой красный электрический глаз вот-вот пустит слезу. — А ты, Изор… ты же помнишь, что она сделала для тебя? Надеюсь, помнишь, как она бросилась в огонь, чтобы тебя вытащить из того завода? Надеюсь, ты ясно помнишь, как она обожглась и едва ли её не пришибла огненная балка и что если бы не её помощь ты бы стал ничем не лучше жаренного куска мяса на ужин? — Маритон чуть примолк, посматривая на поникший вид каждого и на то бремя, что вызвал у каждого нахлынувший каскад воспоминаний. — Изор, ты спросил, что делать, так ведь? — в ответ миловидный парень кратко кивнул. — Я тебе отвечу. Рейх придёт сюда в любом случае — сегодня, завтра или через год… неважно. Его мощь непомерна, и сражаться с ним — глупость глупостей. Нужно примкнуть к нему, и если не за него, то хотя бы в отмщение за напарницу.