— А ты? — ввязался с требовательным вопросом Аркус. — Ты за что сражаешься? За ту Империю? За будущее? Или просто из жажды мести?
Маритон с мрачным озадаченным ликом уставил взгляд в пол и спустя секунды вновь заговорил, только все поняли, что это скорее диалог с собой:
— За что я сражаюсь? Я сам спрашиваю себя с того момента, как покинул Тиз-141. И я понял одно — не за Рейх и не за месть, а за то, чтобы человек между двумя мог встать на сторону меньшего зла. Рейх это не сказка, это государство во главе с Канцлером идёт подчинять, но я знаю, что с ним миллионы людей не потеряют человечности, что наконец-то придёт конец тюрьме под названием Информократия. У меня нет сомнения, что за ним будущее.
Худые губы юноши разошлись в хитрой улыбке.
— Нет Маритон, — тихим голоском заговорил Изор. — Не за Рейх ты сражаешься и это точно. Но за ту, что любил и не пытайся это отрицать. Но главный вопрос в том, насколько далеко ты пойдёшь, чтобы доказать серьёзность намерений.… Не пытайся говорить, что тебя заботят судьбы будущего, прошу тебя.
— А вы?! — возмущённо прорычал Маритон. — Напарники, готовы ли вы пойти за мной, чтобы отомстить? Столько всего она сделала ради вас, что бы жили, а вы сможете хоть раз в жизни ради неё сделать? Готовы ли вы вернуть долг и воздать убийцам по счетам? — на секунду Маритон притих и тихо, практически не слышимо проронил. — Да, Изор, я готов пойти до самого конца, а готовы ли вы?
Комнату наполнило молчание. Все погрузились в собственные размышления, раздумывая о том, что делать дальше. Аркус и Изор надеялись на приказ командира, а Виотин размышляет о командовании и о том, а правильно поступить. Сейчас от него зависят не только две жизни подчинённых, но и возможно само будущее, хотя… совесть и чувство долга взывают к единственно верному решению.
— Что же мне ещё сказать вам? — Тихо спало с губ Маритона.
Виотин поднялся со стула, выпрямившись по стойке смирно, и заглянув прямиком в душу бывшего напарника.
— Ты всё сказал Маритон из Варси… всё, что нужно было, — его ладонь сжимается на знаке отличия, слышится звук рвущейся ткани и Виотин отрывает символику, кидая её на стол, в свете затемнённого солнца на дереве блеснула буква «С» золотым сиянием, поднял взгляд тёмно-синих глазах, в которых Маритон уже не видит сомнений и во всеуслышание уверенно говорит. — Осталось лишь сражаться, мой друг.
Такое же движение повторяют и Аркус с Изором — они отрывают золотые буквы и швыряют их на стол. Никто не сомневается, никто не в своём решении примкнуть к Маритону и он находит это радостным — в его груди сердце ласкает некое тёплое ощущение, и он понимает, что людям нужен лишь повод, чтобы восстать, главное, чтобы повод был личным, и они отринут всякое сомнение перед выбором — сохранить существующий порядок или похоронить его.