Но это значит, что у Эша осталось лишь тридцать четыре! Зеленый сектор…
Сердце сжалось, в глазах защипало. А ведь Эш наверняка уже знает, что потенциал снова упал. И как я не злилась на него, но не могла сдержать горечь и жалость. Тридцать четыре… Это так мало для гордого наследника Вандерфилдов.
Но я не буду снова винить себя. Я не виновата.
Оттягивать неизбежное смысла не было, поэтому, пригладив волосы, я отправилась в кабинет профессора. Аодхэн, по своему обыкновению, стоял у окна, в его руках исходила паром и густым ароматом маленькая чашечка с кофе. На широком столе возвышался поднос с закусками.
— Тина, вы пунктуальны. — Мужчина обернулся и снова просверлил меня взглядом. — Похвальное качество для столь юной и привлекательной особы.
Я слегка смутилась. Это он мне комплимент сделал, что ли? И совсем растерялась, когда заклинатель отставил свою чашечку и подошел к небольшому нагревательному ящику в углу:
— Вы любите кофе, Тина? Говорят, у меня получается варить отменный, попробуете? Думаю, вам понравится с молоком, черный для вас будет слишком горьким.
— Спасибо, — пробормотала я, наблюдая, как профессор деловито помешивает ароматную жидкость, добавляет молоко и сахар, а потом наливает в чашку и подносит мне. Мне! Сам профессор Аодхэн!
— И отведайте закуски. Здесь сыр, копченое мясо и сладкий пирог.
Я недоверчиво покосилась на чашечку из тончайшего фарфора в своей руке. Потом — на поднос с едой. И решительно отодвинула и то и другое.
Аодхэн поднял брови, наблюдая за мной:
— Что-то не так, Тина?
— Извините, но последнее время у меня вызывают опасения люди, пытающиеся меня накормить, — решительно произнесла я.
— Вы очень недоверчивы.
Теперь брови подняла я. С чего бы мне доверять профессору? Уважать и даже восхищаться — это одно, но доверять…
— Профессор, я чувствую себя неудобно и не понимаю, чем заслужила все это. Еда, кофе… Да еще и сваренный вами лично. Если вы хотите сообщить мне что-то ужасное, то говорите.
— Ужасное? — Аодхэн поморщился. — С чего вы взяли? Тина, я теперь ваш куратор. И несу за вас ответственность. Ну и еще в некотором роде ощущаю свою вину. За дневник.
Я нахмурилась и сцепила на коленях руки.
— Вы не виноваты, профессор. Напротив, я вам благодарна…
— Не думаю, — вздохнул он. — Мой немалый жизненный опыт говорит, что люди редко бывают благодарны за горькую правду, Тина. Знаете, в старину вестников, приносящих дурные новости, убивали.
— Я не собираюсь вас убивать! — выпалила я и покраснела, когда профессор негромко рассмеялся. — Ну, то есть… не собираюсь вас винить!