Не понял?!
Уши явно только звук аппаратуры улавливают и, вроде как, шаги чьи-то, но явно не голос, притом опять женский, хотя на этот раз приятный, бархатистый и какой-то обволакивающий.
Шиза… словил шизу…
Лучше бы сдох. О, господи, прости меня грешного.
— Андрюша, ты меня слышишь?
Андрюша! Да меня никогда так не называл никто в жизни. Даже женщины, а их в моей жизни было более чем достаточно, обычно обходились уменьшительно ласкательным «дюша», но чтобы так…
А приятно!
— Кто это у нас там? — опять этот пожилой голос.
Вновь разлепляю глаза. Фокус…
Есть! Точно, медсестра в возрасте. Угадал. И глаза такие добрые, я даже попытался улыбнуться, правда, почему-то мышцы лица почти не слушались, получился какой-то оскал, вон, как удивлённо глаза женщины расширились.
— Знаю, что больно, — произнесла она, — но у тебя всё тело в синяках, и даже есть пара очень серьёзных переломов.
Это что, у меня, что ли, переломы?!
Вообще ничего не понимаю.
— Ты меня слышишь? Если да, то моргни… — раздаётся рядом. Даже глазами крутануть трудно, но явно медсестра со мной разговаривает, во всяком случае, её голос я ушами ловлю.
А вот хренушки, глаза то закрыл, а вот открыть их уже не могу!
— Заснул… — раздался голос той же женщины.
— Марина Николаевна, как там наш маленький пациент? — уже мужской голос появился.
И шаги я его, ещё когда он шёл по коридору, услышал. Это, видно, и есть доктор, как там его, ага… вроде Геннадий Яковлевич.
— Заснул, наверное, во всяком случае, глаза больше не открывал, Геннадий Яковлевич.
Угадал…
— Ну и пусть спит. Чудо, что вообще пришёл в себя, хотя пока так и непонятно, как у него с головой. Всё-таки, кроме переломов обеих конечностей, он головой неслабо ударился.
— Да, не повезло мальчику! Враз всех лишиться. Месяц у нас отлёживается и только-только из комы выходить начал.
Э… чё за дела?! Какие переломы?!
А между тем, медперсонал продолжал обсуждать одного из своих постоянных пациентов, каким по счастью, или несчастью, оказался я.
— Всего месяц… — продолжил мужской голос, принадлежащий этому, неизвестному мне, доктору… — а сколько рядом с ним шумихи связано! Отчим то его — бизнесмен, по дальневосточным меркам весьма богатый. И заводик имел в Комсомольске и базы в Хабаровске, в том числе, две квартиры, а у жены аптеки две штуки. Причём, в центре городов, что в Комсомольске, что у нас, в дальневосточной столице. Богато жили…
— Ага! — хмыкнула медсестра… — то-то теперь столько нахлебников набежало, и оказалось, что парнишка и вовсе круглый сирота, и ничего у него нет. Тут, говорят, его из квартир выписали под шумок, но боятся, что прокуратура прознает, и по-быстрому решили продать их. То-то так и ждут, когда мы сообщим, что мальчик умер, или, в худшем для них случае, не в себе!